Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 220 – Ника Калиновская

— Двенадцать серебром и шестьдесят четыре меди, — выдохнула я, уронив ладони на колени.

Орлин нахмурился, но молчал, пока я шёпотом повторяла сама себе:

— Долгдвадцать две монеты и двадцать меди. Восемь мы уже отдали. Значит… не хватает одной серебряной и пятидесяти шести медяков.

Слова застряли в горле тяжёлым грузом, словно камень. Цифры сами по себе казались небольшими, но для меня, у которой не было ни тайника, ни накоплений, ни родни, к которой можно обратиться, это было словно пропасть.

Я в отчаянии сжала кулаки, когда вдруг заметила, что Орлин замешкался. Старик кивнул сам себе, поднялся и вышел в соседнюю комнату. Вернулся спустя несколько минут, а в руках у него лежал блестящий серебряник.

Я изумлённо приподняла брови.

— Это… откуда?

Старик протянул монету и чуть смущённо усмехнулся:

— Подарок Его Светлости. Когда-то, после удачно завершённой кампании Кристиан привёз домой угощения и подарил мне монету, назвав её платой за мою работу. Я берег его, думал — для старости, для чёрного дня… Ну, похоже, день этот настал. Вот и пригодился.

Я даже не удержалась — вскочила и бросилась обнимать мужчину, прижимаясь к худым плечам. Глаза защипало от благодарности.

— Орлин… спасибо… — только и смогла прошептать.

Но даже с этим серебряником нам всё ещё не хватало. Пятьдесят шесть медяков — не такая и малая сумма, если учесть, что у нас каждая монетка на счету. Я уже собиралась снова мучительно перебирать варианты, как вдруг в дверь постучали.

Я поднялась и открыла — на пороге стояли мои мастерицы. Удивлённо покосилась на них, и тут вперёд шагнула Ганна. Женщина протянула ладошку, в которой лежало двенадцать монет — вся её заначка.

— Возьмите, госпожа, — тихо сказала она. — Мы подождём оплату. Главное — чтобы вы сохранили герцогское поместье.

Я замерла, не веря своим глазам, но за ней вышли и Маричка, и Анета, и новые женщины, что недавно пришли от Луарийской. Одна за другой они протягивали свои сбережения — кто несколько медяков, кто чуть больше. И даже маленький сын Тиберия, спрятавшийся за юбкой матери, робко шагнул вперёд и протянул честно заработанный медяк.

— Это… вам, госпожа, — пробормотал он, смутившись.

Я больше не могла сдерживать слёз. Эти люди верили в меня. Верили в то, что я справлюсь, что смогу защитить дом и их семьи. Я закрыла лицо руками, потом снова посмотрела на своих мастериц, на их добрые глаза, и слова сами сорвались с губ:

— Спасибо. Спасибо вам всем. Яне подведу. Мы обязательно справимся.

И в ту минуту я впервые почувствовала — это не просто работа и не просто долг. Это была моя семья.

Женщины ещё долго стояли на пороге, перебрасываясь между собой короткими словами поддержки, пока я, краснея от волнения и благодарности, пыталась их всех обнять взглядом. Но в конце концов они разошлись по своим делам, оставив меня с тёплой тяжестью в груди и дрожащими пальцами, сжимающими узелок с монетами.

Мы с Орлином пересчитали всё ещё раз, уже без спешки, вдумчиво, перекладывая монеты из руки в руку. Серебро аккуратно в стопочку, медяки в ряд, и вот итог: сумма сходилась. Нам хватало.

Я не удержалась и рассмеялась, легко, звонко, почти по-детски, как будто сама гора свалилась с плеч.

— Мы сделали это, — прошептала я, вскинув взгляд на Орлина. — У нас есть всё. И теперь… теперь можно дышать свободно.