Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 151 – Ника Калиновская

И вот — когда надежда почти начала тускнеть — я увидел их.

Два маленьких кустика. Почти спрятанных в тени у подножия обломанного камня, прижавшихся друг к другу, как будто земля сама решила расположить их поближе, уберечь от глаз. Никаких цветов. Ни одного. Только листья. Узкие, с чуть поблёскивающим налётом, и всё же — настоящие.

Я присел рядом и долго смотрел, даже не касаясь. Просто… вглядывался. Убеждалсяи перепроверял, будто сам не верил глазам. Ткань реальности натянулась, сердце забилось чаще, но не от восторга — от осознания, насколько мал и прост этот момент… и насколько он ценен.

Скромные. Упрямые. Настоящие. Не цветущие — но живые.

Я медленно вытянул нож, с усилием вытянув из-за спины руку, которой будто не хотелось нарушать эту хрупкую гармонию. Касаясь травинок, я чувствовал их прохладу даже через металл, словно сама природа говорила: «Бери… но аккуратно».

Я срезал их по одному. Лист, стебель, побег. Каждый — с уважением. Бережно и не спеша. Как нечто, что требует не техники, а внимания. Как будто я не резал — а принимал дар.

Коробочка легла в ладонь, словно сама просилась быть использованной. Я уложил побеги на подложку, поправил мягкую ткань, чтобы ничего не смялось. И когда закрыл крышку — не хлопком, не щелчком, а почти касанием, — внутри меня родилась наполненная тишина.

Да, это были не цветы. Да, их было всего два. Но я чувствовал: мне не нужно больше, чтобы знать — я не зря пришёл. Не зря искал. Не зря надеялся. Эта находка не кричала о себе, она просто была. И этого оказалось достаточно.

Я аккуратно уложил коробочку с побегами в самое защищённое место сумки, затянул ремни и ненадолго задержал взгляд на том углу, где среди мха и камня несколько минут назад стоял тот самый куст — хрупкий, живой, бессловесно доверившийся. Неожиданно тепло расползалось по груди: было в этом что-то правильное, завершённое, как будто сама земля приняла моё присутствие, позволила взять то, что нужно, и теперь тихо отпускала обратно. На сегодня — этого было вполне достаточно. И даже немного больше.

Я выпрямился, неторопливо потянул плечи, почувствовал, как тело наконец выходит из напряжения пути, как дыхание становится глубже, как мысли начинают стекать в ровный поток. Я уже собирался сделать шаг к выходу, тихо и незаметно покинуть арку, не нарушая того равновесия, которое царило здесь с самого начала, как вдруг…

Мир треснул. Не громко, не внезапно — наоборот, будто тонко, хрустко, где-то на грани слуха, но так, что всё внутри обернулось.

Сначала я ощутил это — не на уровне чувств, а телом, каждой клеткой, словно кожа вспомнила то, что вдалбливается на учениях, шлифуется в гарнизонах, остаётся в крови у тех, кто однажды на войне перестал дышатьслишком громко. Лёгкое покалывание в затылке, неприятный холод внизу живота, напряжение между лопаток — именно так я узнавал, что рядом опасность. Ни звериное чутьё, ни шестое чувство — просто опыт. Накопленный, отточенный, ставший инстинктом.

Потом я услышал. Тихий, сдавленный звук, как будто в глубине арки камень выдохнул через сомкнутые зубы — сипло, глухо, с хриплой тяжестью, в которой не было ничего человеческого. Звук не стремился напугать — он просто был, как факт и напоминание: ты здесь не один.

И только затем — увидел.