Книга Последние стражи, страница 89 – Ольга Пашнина

В ярости он сшиб мольберт.

Олив испуганно отшатнулась.

– Что с тобой?

– Что?! – рявкнул Дар, пнув не вовремя подвернувшуюся под ногу банку с растворителем. По комнате поплыл едкий аромат. – Ты что, не видишь?! Посмотри, Олив! Посмотри на картины! Они… мерзкие… жуткие. Почему я не могу рисовать как раньше?! Почему дар так изменился?!

– Я не знаю. Период такой, наверное… Почему ты кричишь на меня? У всех творческих людей бывают кризисы. И ничего они не жуткие. Мрачноваты, но оглядись вокруг – мы в прямом смысле живем на чердаке огромного готического города-замка, лишенного какой-либо красоты. И откуда здесь взяться позитивным сюжетам? Слушай, ты устал. И надышался этой гадостью. Давай пройдемся…

Не слушая дальше, Дар направился к выходу. Ему пришлось отстранить Олив, чтобы выйти, и он едва удержался от того, чтобы сделать это грубо.

– Дар! – крикнула она ему вслед.

Аида была права. В нем что-то изменилось с тех пор, как он уехал из дома. Что-то меняет его магию, заставляя рисовать ночные кошмары. Или будущее настолько безрадостно, что его легко спутать со страшным сном?

Незаметно для самого себя он оказался на набережной. Мортрум уже давно выглядел вымершим, особенно вечерами. Оставшиеся в живых стражи, избежавшие встречи с темными душами, старались не высовываться с наступлением темноты.

Дар вздрогнул, увидев силуэт арахны. Он знал, конечно, знал, что подруга Аиды из колледжа вернулась в таком виде, об этом говорили все, включая Олив. Но к внезапной встрече оказался не готов.

Он всегда считал, что ему в какой-то степени повезло. Отец уважал его талант, но никогда не испытывал сильных отцовских чувств – когда Дар родился, Вельзевул и Лилит уже ненавидели друг друга. Мать он почти не помнил, она оказаласьзаперта в Аиде раньше, чем он научился говорить. Все, что у него было, – это братья, а они, к счастью, были живы и здоровы, хоть и оказались по разные стороны баррикад.

Поэтому Дар не испытывал к Лилит или Еве ровным счетом никаких родственных чувств. Поэтому с любопытством рассматривал Шарлотту, гадая, что же так привлекло отца в арахне. Может, это какая-то их магия?

Девушка была привлекательна. С мелкими светлыми кудряшками, кукольным личиком, точеной фигуркой… до пояса. Там, где начиналось паучье брюшко, изящество юной привлекательности сменялось изяществом смертоносным.

– Извини, – смутился он, когда встретился с ее пристальным взглядом, – просто не ожидал, что здесь кто-то есть в такой час.

– И тебе бы не стоило, – откликнулась арахна. – Тебе не хватит сил справиться с темной душой.

– Знаю. Просто понял, что лучше попаду в Аид, чем останусь дома.

– Подружка скандальная? – усмехнулась Шарлотта.

– Аида ее не любит, знаю. Но Олив лучше, чем кажется.

А вот эти слова прозвучали недостаточно уверенно. Дар тряхнул головой, отмахнувшись от мрачных мыслей. Олив не виновата в том, что его магия погибает вместе с Мортрумом – очевидно, что причина только в этом, и ничего уже не исправить. Но у него как будто забрали часть души.

– Зато Аида любит тебя. Потому что я бы на ее месте вашей Олив пообедала. Впрочем, я была на ее месте. И пообедала бы одним парнем, если бы не оказалась в численном меньшинстве. Жаль, что трансформация произошла так поздно. А сейчас, представляешь, он пропал! В Аид, наверное, утащили. Но я все равно зла, что не могу поквитаться лично. Так что цени великодушие Повелительницы. Хотела бы я себе такую сестру.