Книга Последние стражи, страница 7 – Ольга Пашнина

Иногда я жалею, что отказалась от карьеры тренера. Мне не хотелось участвовать в бессмысленной гонке за медалями, обменивать здоровье спортсменов на призрачные льготы, которые растворятся, едва хрупкая система нашего мироустройства даст трещину. Хотелось делать что-то более… нужное. Быть врачом и удерживать души от непоправимого звучало вдохновляюще, но я трезво оценивала свои способности. Оставались социальные работники или полицейские, и академия стала неплохимспособом сбросить излишки энергии. Оказывается, мои не предназначенные для серьезной мыслительной деятельности мозги отлично работали там, где нужно ловить плохих парней.

Думай, как плохой парень, будь плохим парнем – и поймаешь его. Это несложно.

Но все же по конькам я часто скучала. Иногда приходила на каток, закрывала глаза, представляя вместо бортиков каменные перила и замерзшую поверхность реки, в глубинах которой неспешно плывут огоньки. Но быстро сдавалась. Не то.

Приняв душ, я прямо в полотенце упала на кровать. Внизу звякнула микроволновка. Ужин готов. Надо выбросить из головы дело и расслабиться. Я переоделась в пижаму, нащупала серебряное перышко, чтобы убедиться, что оно на месте, и направилась вниз.

– Если ты скажешь, что у нас еще остался попкорн, я официально начну называть тебя матерью.

Войдя в кухню, я замерла. Взгляд привычно, как учили на службе, подмечал детали. Приглушенный свет. Дымящаяся чашка черного кофе на столе – Хелен не пьет черный кофе. Запах дождя, висящий в воздухе. Свет фар, бьющий прямо в окно и рисующий знакомый силуэт.

– Я надеялся, ты обрадуешься.

– А я надеялась, что могу хотя бы в собственном доме ходить без оружия. Мне кобуру поверх пижамы надевать теперь?

– Ты же знаешь, что меня нельзя убить. Какой смысл в этом оружии? – пожал плечами отец. – Хочу сказать, что я разочарован. Тебя было трудно найти. Ты переехала, оборвала все связи. Сделала все, чтобы я тебя не нашел. Вот такая у дочери Вельзевула благодарность за все, что я сделал?

– Не такая, – мрачно ответила я. – Но пистолет в ящике стола. Если подождешь, пока я за ним сбегаю, от души поблагодарю.

– Чего-то такого я и ожидал, – вздохнул отец.

Он вышел на свет, и я вздрогнула. Не так-то просто отказаться от воспоминаний. Отец всегда был центром моей вселенной, единственным близким. Единственным, кто меня любил. Принять монстра, живущего в его обличье сейчас, тем папой, которым он был, почти невозможно, но я потратила годы, чтобы научиться. Чтобы сейчас сохранить самообладание.

– Давно ты знаешь? – спросил он.

– О том, что ты никогда не был мужем моей мамы? Что похитил меня? А до этого восемь девочек? Что ты с ними сделал?

– Так давно? Мне интересно, потому что я ожидал, что расскажет Вельзевул. Но он как-то слишком благородно решил оставить тебе воспоминания о счастливомдетстве. А может, боялся, что ты ему не поверишь. Или что твоя любовь ко мне заставит тебя предать новую семью и новый мир. Вообще, было бы интересно узнать. Жаль, что уже не получится.

– Почему?

– Он умер, насколько я знаю. Или еще не умер, но одной ногой в шаге от того, чтобы раствориться в Стиксе.

Я надеялась, мое лицо осталось бесстрастным, но сердце предательски екнуло, и наверняка отец это заметил. Вельзевул умер… могущественный бессмертный, создавший всю существующую систему жизни и смерти для душ и иных, мертв. Я вряд ли смогу когда-нибудь простить его за те месяцы во тьме, но мне жаль его. Жаль его детей.