Книга Последние стражи, страница 105 – Ольга Пашнина

– И для тебя?

– Никогда не считал вас угрозой.

Впереди сквозь темный туман показались очертания знакомых скал.

– Но всегда знал, что если однажды мое существование и оборвется, то по вашей воле.

– С чего ты взял, что я захочу оборвать твою жизнь?

– Да бросьте, мисс Даркблум, вам не идет ложь. Вы никогда не боялись правды. Что меня выдало? Я был осторожен.

– Ничего. Балеопал, которому ты вырезал вчера сердце, разделил со мной сознание. Это был единственный способ узнать, кто убийца. Моя очередь. Что за желание ты попросил у Лилит?

Харон улыбнулся. Для приговоренного он был поразительно спокоен и расслаблен. Он уверенно вел лодку меж скал, словно знал конечную точку нашего путешествия. А может, и догадался – я не отличалась оригинальностью.

– Не поверите, мисс Даркблум. Но это – единственная услуга, которую я оказывал безвозмездно.

– Но зачем?

– Моя очередь, – напомнил он.

– Последний вопрос.

– Значит, надо задать самый главный.

Харон задумался или сделал вид. Впереди показалась россыпь одинаковых гладких камней, но лишь если не всматриваться. Внимательный глаз без труда бы узнал в блестящих от влаги камнях спины балеопалов.

Наконец, когда мы почти приблизились к ним, Харон повернулся ко мне.

– Готовы ли вы на жертвы, которых потребует новая Пангея?

Непреодолимая сила тянет меня из воды. Ледяной ветер больно касается мокрой шкуры. Чьи-то жестокие руки вонзают в плоть серебряный кинжал – и магия внутри толкается последним биением сердца.

Умирать не больно.

Больно смотреть на небо, затянутое серыми тучами, и понимать, что никогда не увидишь солнце.

– Свою главную жертву я уже принесла, – тихо ответила я.

Харон поднялся. Порыв ветра растрепал седые волосы. Балеопалы неподвижно застыли, окружив лодку. Мои пальцы окоченели, но я все равно сжимала бортик, боясь, что хрупкое суденышко потеряет равновесие.

– Моя очередь. Неужели ты не жалеешь?

– Только об одном, мисс Даркблум.

Он осторожно ступил на бортик, мастерски удерживая равновесие. Балеопалы в воде нервно кружили, но хранили молчание. Если всмотреться, вдали, на скалах, можно было увидеть тех, кто проживал цикл на суше. Мне вдруг почудилась среди них знакомая фигура – но тут же исчезла.

– Когда-то ваша мама задолжала мне желание, и я сразу же понял, что у нее попрошу. И прежде, чем онапокинула Мортрум, я забрал долг. Но я должен был выбрать для ее дитя другое имя. Может, тогда вы были бы чуть счастливее на Земле, Аида. Так будьте счастливой в Пангее.

Раздался всплеск – Харон шагнул в воду и балеопалы устремились к нему. Я отвернулась, не желая смотреть на расправу, и потерла воспаленные, но сухие глаза. Балеопалы имели право на месть, но, по правде говоря, я так устала, что, кажется, потеряла способность сострадать.

– Вы довольны? – спросила я, когда выбралась на скалы, к неподвижно застывшему у края Тордеку.

– Он просто позволил нам его казнить?

– У него был выбор? Харон знал, что ему не будет места ни в мире Лилит, ни в новой Пангее.

– Но он все же мог уйти…

– Вы столько времени провели в Мортруме, магистр, но так и не поняли иных. – Я покачала головой. – У вас была цель. Долг. У вас был мир, который жил. Мир, который вы любили. У них не было ничего, кроме призрачного ощущения долга – хранить миры тех, кому повезло чуть больше. Ни одна душа не может жить без цели. Может, поэтому они и сходят с ума, когда оказываются в Аиде. Может, поэтому Самаэль ушел, а Дар потерял свой талант.