Книга Пироженку? Ваше Снежейшество!, страница 17 – Татьяна Гуськова

Снова выставили те самые белоснежные тончайшие тарелки, вокруг был разложен полный комплект тех самых тяжелых золотистых приборов. Помню, мне в обед и посуду, и приборы подали попроще. Внутренне хмыкнула.

К вечерней трапезе, вот так и тянуло от всего происходящего высказываться и даже думать высоким стилем, подали высокие тонкие бокалы, похожие на застывшие на морозе мыльные пузыри. Они таинственно мерцали в неярком свете светильников. Дест разлил в бокалы темное густое вино,почти черное. Сладко запахло черносливом и летом, жарким летом, от этого на душе стало немного радостнее и даже будто теплее.

— Вино с виноградников вашего батюшки, — заметил Эрвил, приподнимая бокал и чуть подавая его в мою сторону.

Я решила, что это знак того, что со мной хотят чокнуться. Подняла свой бокал и слегка коснулась им бокала мужа. Они были столь тонкими, что было страшно их разбить любым неловким движением. По столовой поплыл нежный звон.

— Ваше здоровье, — произнесла я тост.

— Благодарю.

Судя по слегка округлившимся глазам и дернувшимся бровям, все снова не так. Елки-палки, примут еще за какую-нибудь одержимую! Решила больше не проявлять никаких инициатив и затаиться.

Хотелось горячего супчику, но подали большой кусок кусок жареного мяса с какой-то непонятной кашей на гарнир. От прогулок по холодному дому аппетит разыгрался, способствовал ему и глоток вина. Так что я с удовольствием отдала должное ужину, пока он не остыл. Была мысль поклевать, как птичка, но еда была вкусной, а от мысли что мне всю ночь мерзнуть полуголодной, есть захотелось еще сильнее.

Помолчать не удалось, разговор завел супруг:

— Как прошел ваш день, мэлисса Айдира?

— Читала книги в библиотеке, осматривала дом.

— Рад, что вы не скучали.

— А как прошел ваш день? — я решила быть вежливой.

— Был не так насыщен, — он еще и язвит. — Но мне удалось справиться со всеми делами.

Любопытствовать, что это были за дела, я все же не решилась, и так будто по тонкому льду хожу.

Посмотрела на то, что у мужа на тарелке осталась большая часть порции, а у меня только несколько крупинок от гарнира, и расстроилась. После были поданы чай и десерт. Какое-то песочное тесто, переслоенное мягкой карамелью, что-то вроде муравейника. Слишком приторно, так что тут уже я ковырялась, воздавая больше должное чаю, а Эрвил уничтожил пирожное с явным удовольствием. Все с ним понятно — сладкоежка. У меня на мгновение зачесались руки приготовить что-то мужу самой, из ассортимента своих коронных рецептов. Но вспомнила округляющиеся глаза, приподнимающиеся брови, и задавила это желание в зародыше.

Когда от десерта остались только жалкие крошки, супруг решил продолжить светскую беседу:

— Что же вас заинтересовало в моей библиотеке?

— Мифы. Перечитывала мифы о сотворениимира.

— Ааа. Я очень любил эту книгу в детстве. Рад, что она пришлась вам по душе.

— Там очень красивые иллюстрации.

— Да. Я тоже их всегда долго рассматривал. И мне всегда было жаль, что Праматерь ушла из нашего мира и растворилась в бесконечной вселенной.

На миг мой холодный супруг будто приоткрылся передо мной. Только бы его не спугнуть!

— Мне кажется, она хотела дать своим детям самостоятельность. Не хотела им мешать развиваться. Потому и ушла. Но все равно в трудные времена, когда ее просили, давала советы.