Книга Волк и дикий цветок, страница 17 – Элла Филдс

– Тогда что за дерьмо сейчас творится?

Я накрыла его руку своей, прижалась к крепкому телу.

– Воспоминания.

Тесак нахмурился снова, будто догадываясь, что я скажу дальше.

– Все в порядке, – взяв его за руку, я поцеловала ладонь.

Взгляд волка чуточку смягчился. И тут стала очевидна наша нагота: его ноздри раздулись, и я пискнула от неожиданности, когда он подхватил меня на руки и отнес на кровать. Улегшись посредине, Тесак прижал меня к себе и коснулся губами моего лба.

– От чего, ради всех звезд, ты бежишь, цветочек?

– От всего, – призналась я, укладываясь на его твердый, как камень, бицепс.

– Звучит многообещающе, – проворчал волк, очевидно, раздраженный тем, что я не поделилась подробностями.

Рассмеявшись, я запрокинула голову, чтобы на него посмотреть, и морщинки меж бровей тут же разгладились под подушечками моих ищущих пальцев. Я провела по его лбу, по переносице и небольшой горбинке, по мягким губам. Тесак казался одновременно диким и утонченным, и это противоречие не должно было так сводить с ума. Но как же сводило.

– Ты красивый.

– Так обо мне еще не отзывались, но спасибо. – Волк фыркнул. – Наверное.

– Я серьезно, – настаивала я, уже представляя, как повторю все егочерты на пергаменте. Впрочем, я понимала, что воссоздать его целиком невозможно. Когда я дошла до шрама на его веке, Тесак замер. – Даже здесь.

– Лгунья, – прошипел он и, взяв мою ладонь, прикусил кончик пальца.

Я отдернула руку и снова коснулась его лица. Волк беззвучно рассмеялся. Я не стала прикасаться к шраму, но не смогла удержаться и не тронуть уголок сомкнутых век. То, что выглядело сейчас так поразительно, было порождено агонией. Мучительной.

Чем дольше и пристальнее я всматривалась, тем отчетливей понимала: глаз кто-то вырвал.

– Кто это с тобой сделал?

Это ведь не простое ранение. Кто-то совершил его с такой жестокостью, будто хотел убить.

– Не отголоски ли гнева я слышу, цветочек?

– Ты не ответишь. Я уже знаю, что не ответишь.

– Подробности туманны, и даже если бы я захотел, нет смысла ими делиться.

Тесак вздохнул, переплетая пальцы, удерживая руки между наших тел.

– Мне нравится жажда крови в твоих глазах. – Он прикусил губу. – Редкая, грозовая голубизна рассвета, но не растрачивай ее на меня.

Я прижалась сильней, и его единственный глаз загорелся.

– А ты гораздо милее, чем кажешься, волк.

– Настолько далек от милоты, насколько возможно, – лающе хохотнул Тесак, и его улыбка стала по-волчьи хищной.

Он поцеловал костяшки моих пальцев, затем отпустил, чтобы убрать прядь волос с моего лица.

– Это случилось давным-давно. Я был юн, так что справился.

– Просто справился? – переспросила я с легким недоверием, которое не сумела скрыть.

– Не волнуйся, цветочек. – Поглаживая меня по щеке, Тесак признался: – Не то чтобы я когда-нибудь сильно по нему скучал. Если бы можно было выбирать, я предпочел бы вернуть не глаз, а множество других вещей. Но это невозможно, поэтому я научился жить без всего, что имел в прошлом, зато с яростью, которая помогает мне лучше защищать то, что у меня еще осталось.

Я прижалась к волку, желая узнать больше, но зная, что не стоит его принуждать.

– Ты потерял близких.

Он кивнул, но промолчал. Его палец и взгляд скользнули по моей нижней губе, голос зазвучал низким рокотом:

– Остальные чувства обострились – много сильней, чем у тех, кто рос и обучался бок о бок со мной. Чутье никогда меня не подводило, и не думаю, что достиг бы своего положения, если бы не оказался вынужден биться в два раза яростней, чем братья.