Книга Брусничное солнце, страница 85 – Лизавета Мягчило

Прозовет ее неумехой и прогонит вон, поймет, что дело яйца выеденного не стоит.

Брыня с тревогой смотрела, как мелко подрагивают бездонные зрачки, окруженные темной радужкой, когда он окунается в собственные мысли. Как нечисть медленно прохрустывает палец за пальцем, по — кошачьи лениво потягивается. Медленный, задумчивый голос потек по поляне, скользнул по загривку, пуская мурашки.

— Размер ведьмовской силы с рождения у каждого разный. Кто — то одним взглядом избу подожжет, на колени врага поставит, а другому ради жалкого костерка потеть долгий час придется. Едино верно для всех — его развивать надобно, работа эта долгая и кропотливая. Постарается слабый и через годы подожжет не избу — село. А падать враги начнут замертво десятками. Забудет про колдовство сильный — оно сожжет само себя изнутри, перегорит, пустит по его жизненномупути ядовитые жилы, отравит самого хозяина. Оно либо есть в жизни, либо нет его. Обратно ни у кого повернуть не выйдет. Так готова ли? Уверена?

Он дождался решительного кивка, прежде чем протянуть ей руку. Варвара отпрянула.

— Сюда иди, Варя, нет времени баловаться, и без этого забот хватает. — Бледные пальцы нетерпеливо дрогнули, и когда она вложила в них свою руку, резко потянули на себя. Заставляя приглушенно охнуть, выставить руки во время падения вперед, упираясь в узкую грудь, за которой билось сердце.

Билось. Мерно, уверенно. Ее глаза удивленно расширились, на миг она позабыла о страхе и смущении, прижалась ладонями плотнее, ощущая, как толчки касаются подушечек пальцев, бьют прямиком в раскрытые ладони. Чудно. Она — то считала, что у всех нечистых и сердца-то нет, чему там биться?

— Что ты чувствуешь? — Его голос вибрирует в глотке, едва заметно подрагивает во время глотания кадык. Нечисть с интересом тянется вперед, щурится, пытаясь уловить что — то в ее взгляде.

А Варвара не видит, зачарованная этим медленным стуком. Облизывает перемазанные в соке репы губы, расфокусированный растерянный взгляд поднимается на лицо Хозяина. Она неуверенно отвечает:

— Сердце… Ты горячий.

Совсем не того он от нее ждал — в черных колодцах гладким ужом скользит удивление, а затем он откидывает голову обратно на траву и совсем по-обидному хохочет. Жмурится, его смех отдается в кончиках пальцев и Варвара отдергивает руки, обжигаясь непонятным жестоким весельем.

— Если потрогать меня жаждешь, так и скажи. Нашла момент… Что колдовством ты своим чуешь? Соберись, а не грудину чужую тискай, соблазнительница…

Будь перед ней человек — она бы придушила. Уже представила, как пальцы легли на бледную шею, сжали. До первых хрипов. Пока издеваться над другими не покажется дурной затеей. Он будто нарочно — скакал по обнаженным нервам, выбивал из колеи ядовитой насмешкой. И упивался ее бессильной злобой.

Руки на грудь нечисти она вернула так, что воздух из него выбило с громким хрипом, смех прервался, запнувшись об резкий выдох. Но это нисколько его не огорчило, проклятая нечисть продолжала счастливо склабиться.

Весь мир вокруг схлопнулся, осталось его участившееся дыхание, запах летних трав, можжевельник и болото. Она несмело прочертила дорогу подушечкамидо ключиц, зажмурилась. И казалось бы, что-то теплое, яркое взорвалось под закрытыми веками — золотой всполох, переплетение десятков нитей. Потяни — дотянись только и поймешь, что это. Но стоило ее силе метнуться в ту сторону, как все вокруг рассыпалось сотней искр, не ухватиться, не поднять вверх, позволяя взрасти цветку на реберной клетке.