Книга Проклятие главы рода, страница 97 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Но ничего. Родится их малыш, и они докажут всем вокруг, что на их семье рано поставили крест.

Так Агата провела ещё два месяца, готовая сражаться со всем миром за их с Серпом счастье, а потом как гром среди ясного неба — что-то пошатнулось.

В тот день Агата с Платоном читали какую-то мудреную книгу по магии (сын слушал внимательно, а вот Агата сама уже начала путаться в терминах), а Злат с Серпом занимались чем-то в кабинете. В последнее время муж всё чаще проводил время с парнями, показывал что-то то одному, то второму, то обоим сразу — Агату это радовало. Хорошо, что он вовлекает детей в работу, а не держит в стороне.

Внезапно в библиотеку забежал старший сын, безостановочно хныча. Он прижался к материнским коленям и пожаловался, потирая затылок:

— Ма-а-ама! Папа меня уда-а-арил!

— Ударил? — Внутри Агаты что-то оборвалось. — Как это случилось? Не плачь, зайка. Лучше расскажи мне.

И Златон, захлебываясь слезами, поведал, что папа попросил его что-то сделать, а он отвлекся, не расслышал — и Серп стукнул его по голове, а ещё назвал лентяем и глупцом.

Это было совершенно непозволительно. Агату встряхнуло от ярости. Она ворвалась ураганом в кабинет к безмятежному Серпу. Тот даже головы не поднял, когда она вошла, хлопнув дверью со всей силы. Муж так и сидел за столом, вчитываясь в какие-то бумаги.

— Ты ударил нашего сына?! — возмутилась она, уперев руки в столешницу, нависнув над супругом грозовой тучей.

Серп нехотя оторвался от бумаг.

— Не ударил, а дал оплеуху. Он плохо себя вел, совершенно меня не слушал, начал играться с важными документами.

Агату понемногу отпустило — рядомс Серпом в последние месяцы злость всегда притуплялась, — и она произнесла тише:

— Серп, ты же знаешь, нельзя бить детей… нельзя называть их глупыми…

— Агата, повторяю в последний раз: я никого не бил. Если твой сын не способен расслышать банальную просьбу или простоять три минуты смирно — это не моя вина.

«Твой сын…»

Про «измену» Агаты они не вспоминали вот уже несколько месяцев. Серп одинаково относился к обоим детям, никого не выделял — и женщина решила, что всё нормализовалось.

Но теперь она вновь услышала явный укор в его словах.

— Нам надо поговорить, — твердо произнесла она.

Нельзя и дальше делать вид, что тех его слов не было. Они были. И раз уж они оба решили шагнуть навстречу друг другу, то, чтобы окончательно оставить обиды позади — нужно закрыть старый спор, расставить точки над «и» и больше к нему не возвращаться.

Муж медленно поднял голову, на его лице читалось неодобрение, но он молчал, ожидая.

— Помнишь, как ты обвинил меня в измене? — спросила она и затаила дыхание, опасаясь вспышки гнева.

Но этого не последовало. Вместо этого Серп отложил в сторону ручку, которой помечал бумаги, и, встав из-за стола, медленно подошел к жене. Агата опустила глаза в пол. Каждый шаг к ней — как удар сердца. Метрономом отмерял ее жизнь.

— Я не обвинял тебя в измене, — неожиданно мягко произнес мужчина, подцепив руками ее подбородок и вынуждая поднять взгляд.

— Но ты сказал… — попыталась возразить Агата, но ей на губы лег указательный палец.

— Я помню, что я сказал. Что Злат — не мой сын, — спокойным тоном произнес мужчина. Будто они о погоде говорили!

— И ты до сих пор так думаешь? — Агата не понимала, в чем разница. Между «ребенок не от меня» от «ты мне изменила». В ее сознании вещи были тождественны. Но то, как вел себя сейчас муж…