Онлайн книга «Золотая свирель. Том 1»
|
– Пойдем, Пепел. Я взяла его под руку, и он повел меня куда-то в недра портового района. Это был зачуханный трактир в полуподвале, темный, сырой, дымный и людный. Здесь звучала иноземная речь – матросы с кораблей пропивали свои денежки именно в этой дыре. Конечно, не только в этой – подобных заведений в Козырее было предостаточно. Моего спутника тут, похоже, знали. Его приветствовали вполне дружелюбно. Нас попытались зазвать в компанию, но Пепел отрицательно покачал головой и отвел меня подальше, где между арками схоронился узенький столик без стульев. Пепел порыскал по залу и приволок к столику скамью. Я уселась спиной к стене. Пепел вообще взгромоздился на столешницу, прислонив к ней свою палку. Вина здесь не было. Нам принесли пива, бобов в чесночной подливе и маринованную селедку. Пиво мне сперва не понравилось, а потом я вошла во вкус. Пепел болтал босыми ногами, грыз селедочный хвост и потешал меня какими-то глупостями. Я его не слушала. Я решила, что напьюсь. На его деньги. То есть набывшие мои. А потом засомневалась. Пиво все-таки. Я двадцать раз лопну, прежде чем захмелею. Но все равно, попробовать стоит. Потом вдруг оказалось, что вокруг столпились люди, кто-то принес светильник, и Пепел говорит, что будет петь. Говорил он это почему-то мне, но мне было все равно, и я пожала плечами: – Пой на здоровье. Он начал постукивать по засыпанному опилками полу своей ореховой палкой. Звук получался глухой, ощутимый скорее ступнями, чем ухом. Слушатели перестали бубнить, и тогда Пепел негромко завел: – Проснись, засмейся, дудочка моя, Я всем дыханьем, нежностью своею Безжизненное тельце отогрею… Воскресни… и прости — Я снова пьян. Что делать… столько грязи и вранья — Тут праведник, пожалуй, озвереет! — Куда уж нам… Пойму — и протрезвею — Как неуместна искренность твоя… Я озадаченно нахмурилась, потому что не ожидала от бродяги такой бестактности. Рана моя, расковырянная его голосом, снова закровоточила. Стиснув зубы, я постаралась пропустить Пеплово пение мимо ушей. Я прислушивалась к тому, что оставалось за потоком песни, за плотным, вязким фоном таверны, за муравейным гулом большого города. Там, далеко, была пустота, в ней бродило эхо и хлопало стеклянными крыльями. Но ореховая палка достучалась до пространства пустоты, и всплески стеклянных крыл сменили ритм. До, ре, ре-диез… Фа, соль, соль-диез. Фа, соль, фа… И щебетал где-то на грани сознания золотой голосок, отвечая на призывы памяти. Откликался в душе хрустальный разговор, звенящее дыхание реки, певучий крик, разверзающий скалы. Ирис протягивал мне в сложенных ковшиком ладонях обломок тростника, трогательно украшенный зигзагами и полосками – Не забывай меня, Лессандир. Видишь? Это тебе. Она умеет петь. Она открывает запертое. Она развеселит и поможет. Она твоя. Она – моя! Я слышу, она зовет меня. Она зовет меня – где-то там, за городом, в холмах, она выводит свое заклинание «до, ре, ре-диез…» – и я слышу ее! Мой слух отверзается, как скала. Сердце мое распахивается. И выплескивается тьма из щели – тьма, что скопилась во мне, выливается прочь, смытая золотым счастливым смехом. Подожди! Я сейчас! Я слышу! Я иду! Проскользнув за спинами слушателей, я покинула дымный подвальчик. Мой путь вел за город, на северо-восток, где череда каменистых холмов отделяла мрачный Соленый лес от Королевского заповедного.Я обогнула большие людные улицы и вышла из Паленых ворот. |