Книга Золотая свирель. Том 1, страница 84 – Ярослава Кузнецова

– Сядь, малая. И совок положи. А то пожжешь мне тут все. Положь, говорю, совок. Сядь. Вот так.

Еще один клуб дыма. У меня заслезились глаза.

– Ну хочешь – выпори меня. Возьми хворостину, и выпори.

– Дурища. Похожа ты на него.

– На кого?

– На дурня моего. На Роню.

– На кого?

– На батьку твоего, вот на кого. Тоже черт в заднице… Искатель, иттить, странного… Собирай свои побрякушки.

Я набычилась:

– Не возьмешь?

– Отчего же? Возьму. Чё от добра отказываться. Покажешь на деле, что к чему, ага.

Еще один клуб дыма, потом Левкоя бесстрашно придавила огонь пальцем. Поднялась, большая, грузная, белесая. Как обросший седым мохом валун.

– Ну чё расселась, белоручка? Пойдем.

– Куда?

– До Лещинки. Там Варька Дикого огневуха крутит. Неделю не встает мужик. Можа, что из твоего добра сгодится.

А потом был гнилой огонь в ноге у деда Равика. И жуткое рожистое воспаление у тетки с Торной Ходи. И тяжелейшие роды, а потом горячка у молодой жены лещинского кузнеца. Тогда я в первый раз потеряла больную. Но расстраиваться долго не пришлось – я сама подцепила болотную лихорадку, и пару недель ни на что не годилась. В конце мая ударили заморозки, потом зарядили дожди, и начался повальный мор у скота. Знахарь не выбирает, кого лечить – людей ли, животных. Тут все едино. Молодняк тогда выкосило почти подчистую, а те, что выжили, ненамного отличались от ходячих скелетов.

Склянки мои быстро опустели, сейчас я и не упомню, был ли от них какой прок. Не я учила Левкою медицинской науке, а она меня – тому, что монашенке знать ну никак не положено. Не было терпентина и змеиного яда – Левкоя сажала мужика с прострелом голым задом в муравейник. Скрюченные атритом ноги престарелой мельничихи хлестала крапивой и натирала хреном. Чтоб вылечить кровавый понос, заставила меня наловить сороконожек, спалить их на железном листе, а пепел смешала с вином и дала больному. Желтуху лечила отваром овсяной соломы. Гнойные язвы очерчивала куском мыла, которым обмывали покойника. Когда одна из соседок, рыдая, привела к нам исхудавшую до прозрачности девчушку, Левкоя велела соседке вымести пыль из-под порога и бросить эту пыль в огонь. Я потом видела малышку – кровь с молоком. Когда сын лещинского старосты упал на борону, лежавшую кверху зубьями, Левкоя, стоя на коленях, водила руками над окровавленным телом, защипывала воздух и бормотала: «С Капова кургана…»

Год прокатился колесом. Только зимой, когда все тот же лещинский староста повез нас с бабкой в Амалеру на новогоднюю ярмарку, я узнала, что война закончилась. Вместо короля Леогерта в Бронзовом замке сидел его брат, Таэ Моран по прозвищу Змеиный Князь. А короля ждали весной. Поговаривали, что он привезет из дальних стран молодую невесту. С прежней королевой ФлавеншейЛеогерт давным-давно развелся, потому что она так и не смогла родить господину наследника.

Потом случился какой-то мятеж, но до нас он не докатился. И мне, сказать по правде, не до того уже было. Потому что приехала Каланда.

280 год от объединения Дареных Земель под рукой короля Лавена (сейчас)

– Здравствуй, госпожа моя, пусть удача будет тебе верным псом, а счастье – частой твоей добычей. Слышишь, ангелы небесные поют с облаков: с праздником, светлая госпожа, и да сопровождают тебя на этой земле счастье и удача!