Онлайн книга «Золотая свирель. Том 1»
|
В кромешном мраке. Женщины слушали вполуха, переговаривались, набирали воду, неспешно передвигались от одной компании к другой. И я никак не могла разглядеть между ними певца. Да и слов я некоторое время не могла разобрать, вернее,я не обращала на них внимания. Я прислушивалась к себе: меня осыпало мурашками, горло переполнил едкий дым непонятно откуда взявшихся пожарищ, ступни в туфельках продрало ломящей болью, словно я ступила в мертвую воду. – Ночь, сыростью веет, Бежит по окну карамора, Пес на цепи рвется и лает. С той стороны реки – Берег, лес, огоньки. Скоро, скоро Сердце оцепенеет – С той стороны реки Тьма наползает… Ветер петляет, Держит за шею, как пса, Держит за сердце, горло сжимает. Полночь. Пала роса. С той стороны реки, Глядя из-под руки Кто тебя поджидает? Кто придет за тобой? Кто тебе свой С той стороны реки? Холера черная! Откуда он знает про ту и эту стороны? Я протолкалась к фонтану. – Эй, эй, – рявкнули на меня, – очумела? Смотри, куда тебя черт несет! Певец сидел на бортике, строго выпрямив спину и задрав подбородок. Под опущенными веками слюдой поблескивали белки. В руке он держал длинный ореховый посох, украшенный полосками снятой коры, этим посохом он и отстукивал ритм. В пыли, у босых его ног, валялась пара медяков. «Слепой, – подумала я. – Так и есть – слепой». – Пепел, красавчик, – сказала одна из слушательниц, отрываясь от болтовни с соседками, – ну что ты какую-то тягомотину завел? Давай что-нибудь душевное, про любовь там… – Да, – поддержала вторая, – что ты давеча нам пел, про охоту на голубей. Певец подумал, тряхнул головой и завел: – Не летай, голубка в горы, Стрелы для тебя готовы. Объявляется охота Голубиному народу. Кто воркует и щебечет Нынче станет мне добычей. Под кустами винограда Я наладил тетиву, Но клянусь, такой утраты Не переживу. Я слыхала исполнителей и получше. И голоса звонче, и сопровождение изысканней. Да, шарм у этого Пепла имелся, и чем-то все-таки цеплял его странный голос, иначе что могло заставить меня и этих милых горожанок слушать сей концерт для бедных? Это было похоже на укус насекомого – зудит, спасу нет, а почешешь – отпустит на миг, а потом снова раззудится, хуже прежнего. Вот я и стояла, и слушала, хотя что там было слушать? Ему, наверное, лет сорок. Может больше, может, меньше, поди разбери… Такой худющий, оборванный, волосы какие-то пегие, немытые. А вот руки хороши (если не считать обломанных, в траурной кайме, ногтей). Такой формы руки, как правило, до середины пальцев прикрывает шитый шелком или золотом мысик богатого рукава. Иуж не облезлый ореховый прут должны они сжимать, а мореную рукоять нагайки или остро очиненное лебединое перо. И стопы… да, и стопы – если уж руки красивые, то и ноги должны быть не хуже. Правда, им куда как крепче досталось: босиком по нашим-то каменистым дорогам… Разбиты, обожжены они дорогами, раздавлены ходьбой, пыль въелась намертво. «Надо идти», – подумала я. Это, наверное, была случайность. Мне теперь повсюду мерещатся знаки с той стороны. А ты, бедный слепой Пепел, так похожий на собственное имя, ты получи свой заработок. За те слова про границу. За ту горечь, с которой ты признался – я свой на этом берегу. А на том – чужой. Я тоже, Пепел. Сунула руку в кошелек – мне в пальцы скользнуло прохладное тельце свирельки. Не сейчас, сокровище мое. Словно ящерку, я погладила ее по узкой спинке и принялась нашаривать монетку помельче. Вытащенная на белый свет, монетка оказалась полновесной аврой. Ну, раз судьба этого хочет, спорить не буду. Также не буду бросать золотой слепцу под ноги. Бросила уже один раз, и не слепцу – где теперь то золото? |