Книга Нок-Сити, страница 91 – Пенн Кэссиди

Август моргнул, и на мгновение я подумал, что все пойдет наперекосяк. Но вместо этого он коротко кивнул и сказал:

— Ценю.

Я откашлялся, делая шаг вперед, и наблюдал, как Август обратил свое пристальное внимание на меня и спросил, прежде чем я смог заговорить:

— Девушка. Ты… вытянул из нее какую-нибудь информацию? — Он усмехнулся, произнося слово вытянул. Мы все знали, как готовы вести себя, чтобы получить ответы. Однако в его взгляде не было осуждения.

Я заговорил первым, Атласа не волновало, что технически я был его заместителем, а не лидером ковена.

— Не так много, как мы надеялись. Она ничего не знает об этих объектах, и пока я не обнаружил ничего, кроме правды. — Глаза Августа потемнели, когда я добавил: — Но могут быть и другие способы, которыми мы сможем использовать ее в наших интересах.

— Объясни, — рявкнул он, и его голос звучал еще более раздраженно, чем раньше. Гарет переминался с ноги на ногу позади него, вероятно, истекая слюной, ожидая приказа штурмовать город и убивать людей.

— Дотого, как мы ее забрали, она находилась в процессе продажи коллегам сенатора. Мы были свидетелями обмена из первых рук, и это ускорило сроки. — Я стиснул челюсти при воспоминании о той ужасной гребаной ночи. — Девушка сильно страдала, и мы только сейчас узнали, что она дампир, а не человек, как думали. — Я сохранял нейтральное выражение лица, когда Август на секунду позволил своей бесстрастной маске сползти, глаза расширились, прежде чем снова закрыться. Я продолжил. — Кажется, двадцать четыре года назад Элоди Харкер была непослушным маленьким человечком. Мы точно знаем, что сенатор хочет сохранить в секрете тот факт, что он растил незаконнорожденную дочь вампира под своей крышей, а затем продолжал скрывать это от общественности в течение года после убийства своего сына. Мы можем использовать это против него, наряду с тем фактом, что Сиренити, похоже, ненавидит Райана Харкера даже больше, чем мы.

— Почему она его ненавидит? — Спросил Гарет, который подошел на шаг ближе. Август ничего не сказал, позволяя своему секунданту задавать свои вопросы, вероятно, не менее заинтересованному в ответе.

Мы с Атласом обменялись настороженными взглядами. Я не чувствовал, что мы должны обсуждать все это в данный конкретный момент, но если мы хотели сохранить Августа и его волков на нашей стороне, нам нужно было быть откровенными. Я сказал:

— Ее тело покрыто шрамами. Похоже, ее довольно сильно избивали, скорее всего, в течение последнего года после того, как сенатор узнал о неверности ее матери. Но она морила себя голодом, так и не излечившись должным образом или не перейдя в другую форму. Мы не вытянули из нее много подробностей, но совершенно ясно, кто несет ответственность за эти шрамы. Я полагаю, у нее есть все причины ненавидеть этого человека, как и у любого дарклинга.

Что-то жестокое промелькнуло во взгляде Августа в тот момент, когда я упомянул о ее шрамах. Я увидел, как его плечи напряглись еще больше, чем они уже были, а глаза Гарета теперь были прикованы к своему альфе. Некоторые волки позади них неловко переминались с ноги на ногу. Волки были вьючными животными, и они очень серьезно относились к заботе о своих самках. Сиренити не была одной из них, но я видел, как им было не по себе от этого неожиданного откровения. Я почувствовал то же самое, когда впервыепонял, что в доме Харкеров что-то не так, когда впервые увидел безжизненный взгляд в глубоких карих глазах Сиренити. У мира сложилось впечатление, что она была совершенным маленьким ангелочком, улыбающимся рядом со своим любящим отцом, проводящим благотворительные мероприятия и собирающим деньги для таких людей, как я. Но я начинал понимать, что это было далеко от реальности. Я все еще не был уверен, как к этому относиться.