Книга Горький конец, страница 36 – Пенн Кэссиди

Это было слишком знакомое чувство, чувство, которое зарождалось между нами уже некоторое время. Но он внимательно следил за Уором, и я знала, что совершенно новая связь между нами вызывала внутреннюю войну внутри него. Волки-самцы могли быть собственниками, поэтому приходется действовать осторожно.

Следующие два дня мы провели над кухонным столом, проводя мозговой штурм. Ночью Уор разжигал костер прямо за хижиной, и мы пытались немного расслабиться и подышать свежим зимним воздухом после того, как были заперты внутри.

Тэйн и Уор просмотрели списки всех могущественных ведьм и чернокнижников, которых знали, оценивая одного за другим и прикидывая, кто мог бы присоединиться к Эстель и освободить её.

Я не знала большинства имен, лишь некоторые, которые были политиками, да и то только потому что слышала их.

После первого дня мозгового штурма я почувствовала себя немного оптимистичнее. Между Уором и Тэйном был довольно внушительный список. Теперь нам просто нужно было сузить круг поисков.

На вторую ночь, после того как проспала большую часть вечера, я проснулась от запаха дыма костра и звука раскатистого смеха. Сев в постели, я убрала волосы с глаз, прислушиваясь, и посмотрела в дальнее окно, где на стекле мерцал теплый оранжевый свет.

Встав с кровати и надев туфли, я собрала свои растрепанные кудри в пучок на макушке и выглянула в окно. Ребята сидели вокруг костра с напитками в руках и вели дискуссию, которая, по-видимому, была забавной, потому что раскатистый смех Уора эхом отражался от деревьев. Тэйн оживленно что-то говорил, и на лице Гарета играла легкая улыбка.

Внутри меня разлилось тепло, когда я увидела их такими. Трое мужчин, которые стали значить для меня больше, чем кто-либо, о ком я когда-либо заботилась.

Я глубоко вздохнула и вышла на заднее крыльцо. Холодный воздух ударил меня, как пощечина, и я поежилась, плотнее закутываясь в куртку.

По мере того, как я спускалась к костру, их голоса становились все громче, а запах виски смешивался с дымом.

— Привет, ребята, — тихо сказала я, садясь рядом с Уором.

— Хорошо вздремнула пять часов? — Спросил Уор, обнимая меня за плечи. Я усмехнулась, не в силах сдержать зевок. — Что ты делаешь так поздно?

— Я больше не могу спать, — сказала я, делая глоток виски, который протянул мне Тэйн. — О чем это вы, ребята, сплетничаете?

— Просто политика, — сказал Гарет холодным и отстраненным голосом.

Я подняла бровь. Я никогда не воспринимала его как политика.

— Что-нибудь интересное? — Спросила я, делая еще глоток виски.

— Не совсем, — пожал плечами Тэйн. — Просто несу чушь.Аргументирую необходимость полного отказа от системы и возвращения к темным временам.

— Темным временам? — скептически спросила я.

Тэйн ухмыльнулся.

— Тогда, когда люди были в неведении относительно нас. Когда мы были мифом. Иногда мне этого не хватает. — Он задумчиво уставился в огонь.

Я кивнула, полностью все понимая. Хотя меня не было в живых, когда человечество впервые обнаружило, что их мир оккупирован дарклингами, я читала о предыдущем мире. Когда люди верили, что находятся на вершине пищевой цепочки. Сейчас это звучало для меня как фантазия.

— Я всегда ненавидела политику, — с горечью сказала я. Расти с дядей-сенатором-радикалом — это своего рода поляризация. Воспоминание о Райане и о том, как он заманил миллионы в ловушку своей риторики, причиняло боль. — Я ненавидела его. Все еще ненавижу.