Книга Дорога Костей, страница 238 – Деми Винтерс

Проклятая богами королева Исельдура.

Рей не мог об этом думать — злость затмевала разум.

Если становишься мягким — гибнут люди. Краки был прав. Будь он проклят, но он был прав, и это ранило его еще сильнее. Все эти годы осторожности, точных шагов и чётких планов. Один добрый поступок, и Рей был вознагражден кровью своего брата.

О чём он думал, когда не стал расспрашивать её? Не думал вовсе. Он был ослеплён тем, что она Гальдра. Что она сбежала от Клитенаров. Но теперь он вспоминал, она ведь никогда не говорила, что её преследуют именно Клитенары. Да и то, что она Гальдра, тоже. А когда попыталась заговорить, он сам её оборвал. Дурак, — мысленно выругался Рей, и вина пожаром поднялась из груди к горлу. Потому что он знал, что всё произошло по его вине.

Он предположил, от кого она бежит.

Он лишил ее возможности объясниться.

Он повёл отряд в бой, не понимая, против кого они сражаются.

А ведь чему в первую очередь учил его Краки? Знай своего врага. А если не знаешь — узнай. И теперь Илиас лежал под землёй, потому что Рей забыл этот урок. Он оказался недостаточно хорош, и из-за этого достойный воин покинул мир.

Рей с силой выдохнул, разминая плечи.

Он был… неспокоен.

Это всё из-за Илиаса, говорил он себе. Но это не успокаивало.

Они выкопали могилу для своего брата по «Кровавой Секире» — уложили его тело, накрыли камнями и произнесли слова прощания. Пять лет Рей знал Илиаса. Пять лет они сражались плечом к плечу: он учил его владеть оружием и выживать в диких землях Исельдура. Видел, как тот превратился из тощего шестнадцатилетнего юнца в воина, павшего на Дороге Костей. Он был ему как родной.

Рей испустил тяжелый вздох. Сейчас рядом с Реем ехали лишь трое из его отряда. И казалось, что этого ничтожно мало. Было тихо, отчасти потому, что они молча скорбели по своему брату, но ещё и потому, что с повозки больше не доносилось бессмысленное напевание.

Силла и Джонас остались позади, Джонас попросил времени, чтобы погоревать. Мы легко догоним, без повозки под боком, — сказал он, когда Рей и остальные седлали коней.

Рей с трудом подавил желание развернуть Лошадь и вернуться в лагерь.Что-то было не так, но он не мог понять что.

Это из-за Илиаса, — повторял он себе. Но не был уверен.

Джонас вёл себя странно. Конечно, странно, — убеждал он себя. — Его брат только что умер. Горе у всех разное.

В груди шевельнулось раскаяние. Он дал гневу взять верх, несправедливо взвалил вину на неё. Мог бы быть добрее, мягче. Мог бы сказать, что смерть — это риск, на который идёт каждый воин. Что Илиас погиб с честью, только такой смерти и может желать воин. Что вина больше лежит на Рее, чем на ней.

Рей мог многое сделать по-другому. Но это ничего не изменит. Илиас всё равно мёртв.

И поэтому он поехал дальше, но глухое чувство в груди не унималось. И Рей снова спрашивал себя: как одна девушка смогла так основательно разрушить всё, что он выстраивал годами?

Г

ЛАВА 57

Как будто сама погода скорбела вместе с ними, утро было пасмурным, туман поднимался от земли и клубился среди сосен. Силла украдкой взглянула на Джонаса, всё ещё стоявшего на коленях с опущенной головой у погребального кургана брата. Он не двигался уже несколько часов, и чем дольше оставался в этом положении, тем сильнее нарастала боль в ее груди. Джонас был сломлен смертью Илиаса, и она могла лишь уважать его просьбу остаться рядом. Её взгляд вновь упал на аккуратно сложенные камни и боль стала острее.