Книга Энчантра, страница 31 – Кейли Смит

Я… в такой заднице.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Я обещала Офелии, что на этой поездке начну с чистого листа. Что поумерю свой мат. Лицемерно, учитывая, что её собственный язык стал не менее грязным с тех пор, как она сблизилась с Сейлемом.

Я также обещала быть осторожнее со своими спонтанными порывами…

Кажется, с тех пор как я покинула Новый Орлеан, мне стало только хуже.

Часть меня винит в этом его — за то, что он отнял у меня столько радости, что единственным способом почувствовать хоть что-то стала безрассудность. Другая часть знает: нельзя вечно винить во всём только его.

Но эта ситуация — это уже новый уровень пиздеца, даже по моим меркам.

Я собираюсь выйти замуж. Да, замуж. За несколько дней до моего двадцать второго дня рождения. За мужчину, которого знаю всего несколько часов и который выводит меня из себя до бешенства.

Но это не первый мужчина, на котором я пыталась жениться несмотря на то, что презирала его. Остаётся надеяться, что на этот раз всё закончится менее катастрофично.

Офелия меня убьёт. Если я вообще выберусь из этого дома живой.

Впрочем, мне кажется, я уже это говорила.

X, Женевьева

— Ладно, я передал спецификации по твоему платью, — сообщил Роуин, возвращаясь в гостиную. Женевьева поспешно сунула перо между страниц дневника и спрятала тетрадь в карман нового платья — того самого, которое ей пришлось надеть после того, как она выкинула промокшее и окровавленное.

Когда он затащил её обратно в дом, она наотрез отказалась отвечать на его или Баррингтона вопросы о том, каким бы она хотела видеть этот абсурдный свадебный день. Севин, конечно, сразу потребовал шоколадный фонтан, но его быстро отмели. А вот как только Роуин упомянул, что она может заказать любое экстравагантное платье по вкусу, у неё блеснули глаза. Совсем чуть-чуть.

Хоть что-то в этом дне должно приносить удовольствие.

Когда Баррингтон и Севин ушли улаживать последние приготовления, Роуин предложил показать ей Энчантру до начала сборов.

— Зачем? — подозрительно спросила она.

Он одарил её скучающим взглядом:

— Потому что ты поблагодаришь меня, когда застрянешь где-нибудь между комнатами и не будешь знать, где прятаться.

— Разве ты не должен прятаться со мной? Разве не в этом смысл всего спектакля? — уточнила она.

— Поверь, мы не будем пришиты друг к другу за бедро после клятв, — протянул он. — А значит, мы можем разойтись. И если кто-то из нас умрёт — погибнем оба. И, заметь, не я здесь главный кандидат на провал. Так что, может, сэкономим себе десять минут препирательств и просто пойдём?

Женевьева фыркнула и нехотя встала с дивана, плетясь за ним, пока думала о том, что сейчас ей хотелось бы делать меньше всего.

Даже Фантазма не попала бы в этот список.

Первые десять минут она тащилась за ним по особняку, пока он показывал ей укромные уголки, объяснял, как каждая новая игра Охоты проходит по своимправилам. Вариантов было бесконечное множество, но, по его словам, у каждого из его братьев и сестёр были любимые.

— А у тебя? — спросила она, когда они вошли в бальный зал. — Есть любимая игра, о которой мне стоит знать?

Его взгляд сделался задумчивым, пока он вёл её через мраморный пол:

— Мне особенно нравится та, где я прошу тебя что-то сделать, а ты отказываешься.

— Какая удача! Я обожаю ту же игру, — ответила она, когда они достигли подножия большой лестницы. — Знаешь, если бы ты попробовал быть со мной хотя бы каплю любезнее, ты мог бы—