Книга Энчантра, страница 125 – Кейли Смит

— И откуда ты это знаешь? — парировал Роуин, выкладывая карту перед Эллин.

— Нокс только что заявился и сообщил, что я рискую потерять титул, — пожал плечами Севин. — Ещё он велел немедленно открыть все зеркала в этой комнате. Именно так и сказал — «немедленно».

Роуин выглядел от этого не в восторге.

— Судя по тому, что я слышал о вашем выступлении в лесу, я подумал, что такое распоряжение тебя только обрадует, — ехидно добавил Севин.

Женевьева скривилась:

— Ты ведёшь себя отвратительно.

— Нет, настоящий моветон — это то, что я поставил деньги против Ковина на то, что Роуин сумеет удержаться от секса с тобой, потому что он поклялся, что никогда этого не сделает, — пожаловался Севин. — И вот мы где.

Женевьева резко повернулась к Роуину.

— Что?

— Я тебя убью, к черту, — процедил Роуин сквозь зубы, глядя на брата.

Севин лишь удивлённо поднял брови.

— А я что такого сказал?

Эллин устало вздохнула и бросила свою руку карт лицом вниз на стол. Затем повернулась к Женевьеве и сказала:

— Эти идиоты устроили тотализатор в тот самый момент, когда Роуин упомянул свадьбу. Ковин поставил на то, что вы с ним переспите, несмотря… на обстоятельства. А Севин — что не переспите.

— Потому что я джентльмен, — вставил Севин. — Но потом Ковин пообещал Роуину половину выигрыша, если вы всё-таки это сделаете, и я сказал…

— Тебе за это платят? — Женевьева уставилась на Роуина в полном изумлении. — Вот почему ты… почему мы…

Роуин тут же вскочил из-за стола:

— Нет. Чёрт, Женевьева —

Но она уже разворачивалась и уходила. Нужно было просто… уйти.

— Чёрт вас подери, — рыкнул Роуин.

— А я что? Это моя вина, что тебе больше двухсот лет, а ты всё ещё не знаешь, как обращаться с женщинами? — откликнулась Эллин.

Женевьева не знала, куда идти, но возвращаться в его комнату не хотелось совершенно точно. Поэтому она отправилась туда, что первым пришло в голову — в живую изгородь.

24 марта

Забудьте всё, что я писала раньше в своём наивном юном порыве. Я его ненавижу.

X, Женевьева

Когда Роуин нашёл её пару часов спустя, она сидела на краю фонтана, дрожа от холода.

— Ты, похоже, твёрдо намерена заработать обморожение, — пробормотал он, подходя, снег хрустел под его сапогами.

— Оставь меня в покое, — отозвалась она. Холод снова сделал её онемевшей, и ей хотелось насладиться этим в одиночестве.

Он скрестил руки на груди:

— Можно мне объясниться?

— Очередной раз, ты имеешь в виду? — Она усмехнулась низко, без капли веселья. — Знаешь, я понимаю, что покопалась в твоих личных вещах, чего, возможно, не стоило делать…

— Возможно? — фыркнул он.

— …но если бы я этого не сделала, ты бы когда-нибудь рассказал мне? Про письма? Про проклятие? Если бы Севин не сказал, ты бы признался, что на нас делали ставки?

— Я не соглашался на этот идиотский подкуп моего брата, Женевьева. Я, вообще-то, сказал им обоим подавиться. Я даже не помнил, что они поставили на нас, потому что обычно половину их чуши пропускаю мимо ушей. Не думаю, что это стоит ставить мне в вину.

Она опустила взгляд на свои руки. Он был прав.

Роуин присел перед ней.

— Женевьева. Посмотри на меня.

Она не подняла головы.Он тяжело вздохнул.

— Я знаю, тебе сейчас кажется, что ты потеряла контроль. Что тобой постоянно манипулируют, играют. Такова уж природа служения Дьяволу, — он покачал головой с горечью. — Но мы с тобой делали выбор сами. Неважно, что они говорят, на что ставят, как голосуют — мы выбрали свой путь. Я не могу представить, как тебе было тяжело. Как изнурительно — думать, что ты, наконец, справилась со своими эмоциями, только чтобы игра снова перевернула всё вверх дном через час. И я знаю, что в этом много моей вины. Но ты — не одна.