Книга Тайна проклятого дара, страница 5 – Наталья Русинова

Вот с тех пор Варьке и втемяшилось в башку, что муж ей нужен непременно городского сословия, чтобы грамоту разумел. И обязательно добрый да щедрый. А Ванька – сын лавочника, только деньги считать умеет. Читать ему без надобности. И деньгу на куколку из фарфору зажал, стервец. Потому Варька и обижалась и на Ивана-травника гулять с ним идти не хотела.

Бабы деревенские бы её не поняли, зато Яринка прекрасно понимала.Она-то вообще никаких замужей не жаждала, пропади они пропадом. Деревенские парни на язык злы, обзывают головешкой палёной и курицей рябой, а сами в вырез рубахи, на груди, пялятся. На Иванов день у костра плясать с ней все готовы, а жениться… Вопрос хороший. Приданое-то есть, но не шибко богатое. А к нему и характер неуживчивый, и дед с бабкой, которым надо помогать с каждым днём всё. А невестка в новой семье – в первую очередь работница. А тут к ней вдобавок два нахлебника…

Да и за кого идти? Один дурак-дураком, второй запойный, третий скотину тиранит, лошадей за малейшее непослушание кнутом до мяса охаживает. В дальнюю деревушку тоже не хочется, Агафья хоть и вредничает, да всё ж своя кровь, родная… А там кто Яринке поможет в случае беды?

– Сестрица, не хочу я за него, – прервал тягомотные мысли Варькин жалобный шепоток. – Помоги мне! Отвадь его от дома! Вместе со сватами!

– А потом меня бабка следом за ними из дому попрёт, – Яринка мрачно усмехнулась. – А родичи его с нами вообще расплюются, ни муки не продадут, ничего. Жить как будем? Поле пахать? Или тебя вместо лошади в плуг запряжём?

Варька ничего не ответила, лишь стояла, глотая слёзы.

– Ну чего ты ревёшь, а? Ну чего? – Яринка вмиг прекратила ёрничать, спрыгнула на землю и протянула руки. – Иди сюда.

Варька с готовностью уткнулась ей в плечо и захлюпала носом. Вот уж кто любил её беззаветно и искренне, безо всяких условностей в виде уборки, стряпни и беленького личика. И вроде бы причина для слёз совершенно дитячья – эка невидаль, куколку не купил! – а всё равно обида ведь искренняя, горькая.

– Ладно, – Яринка взяла сестру за пухлые щёчки и звонко чмокнула в самый кончик носа. – Придумаем что-нибудь. И не плачь, Иванов день сегодня. Будешь много реветь – водяник украдёт.

* * *

Нынешний год выдался нехорошим: по окрестностям то и дело шныряли банды лиходеев, искали, чем поживиться. А у них в Листвянке пятнадцать дворов всего, даже церкви своей нет. Зато живут далече, практически у глухого леса. Даже степняки, четверть века назад прокатившиеся по столице и окрестностям злобной вооружённой ордой, до их медвежьего угла не добрались.

Однако именно в те годы деревенские собрались скопом да поставили вокруг Листвянки укреплённый тын выше человеческого роста и две башенки деревянные, с которых мужики да парниднём и ночью дозор по очереди вели. Целое поколение на этих башнях выросло.

Степняков не дождались, хвала богам и старым, и новому. А вот лесные тати ломились порой. Получали по ведру горящей смолы на головы, а кто с первого раза не понял, тех секли и плетьми, и батогами, и чем ни попадя.

Ибо народ, живший в краю под названием Лесистая Балка, с чужаками особо не церемонился ни в их деревне, ни в остальных. Ещё и князь Мирослав даром хлеб не ел и подати просто так не собирал – постоянно прочёсывали леса его дружинники. После чего численность разбойников в округе уменьшалась. Жаль, ненадолго. Здешний люд жил справно, не бедствовал, лес – он накормит и напоит, ещё и оденет. Потому нет-нет да шныряла вокруг всякая пакость, до чужого добра жадная.