Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 87 – Ан Тала

– Если придётся опять лезть под землю, то я отказываюсь, – поднял он руки.

Вот урод, ещё и выбирает!

– Ещё тебя кто спрашивать будет! – я врезал ногой ему по щиколотке, но тот даже не шелохнулся. – Мы поедем в Орджен, так что путь не близкий, надо выдвигаться прямо сейчас.

– Чтобы нагнать пропущенный тобой набег? – не понял он, а я терпеливо пояснил:

– Нет. Варич сказал, что там в самом разгаре Жатва, целый месяц пропустили, чтоб тебя!

– Что? Так рано? – изумился Наркю, поднимаясь на ноги.

– Рано? Прошло уже сорок лет с последней Жатвы. А если мы с тобой не поторопимся, то вряд ли успеем урвать лакомый кусочек, пока боги не растащили все по своим резиденциям. И да, кстати, транспорт с тебя.

Он недовольно уставился на меня, а я с ехидной ухмылкой уставился на него в ответ.

– Да чтоб тебя, Ейрха. Знаешь, как давно я ими не пользовался? – занудил он.

– Да мне плевать, расчехляй свои пёрышки, время не терпит.

Наркю неохотно вздохнул и с громким шелестом расправил свои черные крылья.

Прохладный ветерок с привкусом песка развевал её медового цвета волосы. Шелковистые короткие пряди попадали в глаза, отчего она прищуривалась и смахивала щекочущие щеки волосы легким движением руки. Она шла, подпрыгивая всякий раз, как правая нога касалась земли, и что-то мурлыкала себе под нос, лениво оглядывая прилавки со специями и фруктами. Торговцы узнавали её и приветливо улыбались, предлагали испробовать свой товар, но она лишь качала головой в ответ и неспешно двигалась к своей цели.

Она была счастлива, очень счастлива. А Он – нет.

Он смотрел на неё с завистью, смоченной горечью и застарелыми обидами. Она была ни причём, но ему было всё равно. Ему было невдомёк, почему кто-то в этом мире может быть так счастлив, может жить в неведении о том, что происходит у тех, кому не дано более вкусить сладости жизни, кто не в состоянии больше понять, для чего он существует в этом гнилом мире. Злость пропитала всё его существо, он давно перестал замечать, когда очередная волна ярости захлестывала его, заставляя захлёбываться собственной желчью. Он привык к этому чувству, а оно уже давно считало домом его ослабленное тревогами тело.

Когда её радостное лицо скрылось за очередным прилавком, он тупо уставился перед собой, сжав в тонких пальцах глиняную чашку, в которой лежало несколько каменных монет – мелочь, подаренная неравнодушно-равнодушными прохожими. Он злобно усмехнулся. «Не можешь помочь, как следует, так и не стоит подавать такую мизерную надежду, – думал он. – От неё хорошо только тому, кто подает, а тому, кто принимает, тошно от одной мысли, что его жизнь оценили такими жалкими грошами».

Он мрачно огляделся вокруг. Он никого здесь не знал, не мог говорить на языке местных, не мог даже попросить о помощи. Ему оставался только один единственный способ прокормиться, способ, известный любому, будь он из Звёздной или из Солнечной Юдоли – попрошайничать. И это было омерзительно. Никогда в жизни ему не приходилось что-либо просить. Он бы с радостью нашёл работу и зарабатывал на хлеб собственными руками, но в Иргисе ему, простому крестьянину, который даже языка не знал, найти занятие было невозможно. В королевстве Иргис не выращивали сельскохозяйственные культуры, не пасли скот. Практическиевсе жители Иргиса кормили себя и свои семьи торговлей и ремеслом, добычей металлов, сокрытых под толщей песчаной земли. Крестьянин в стране ремесленников и торговцев чувствовал себя убогим и никому не нужным нищим, и от этой мысли его обдавало кипящей злобой, от которой зудело всё тело.