Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 176 – Ан Тала

Мой фантом дрожал, я ежесекундно разматериализовывался и возвращался обратно, настолько сильным был всплеск энергии от взрыва защитного купола солнечного бога. Джун наверняка мертв, даже самый стойкий смертный растворился бы в неистовом потоке золотых искр. А вот Ма Онши… Он же прятался за мной, а моя защита исчезла, стоило выпущенной взрывом энергии коснуться её. Тоже погиб? Ах, мать твою, ничего не могу увидеть!

– Жалкие трюки, – услышал я сквозь всё продолжающуюся вибрацию хладнокровный голос Ма Сульхэ. – Вам это не поможет, в этой Мгле скрыться вам не удастся.

Если б мгла! Тут столько света, будто само солнце с небес свалилось. Да сколько там энергии было в этом щите? Сколько можно светить!

– Но раз уж вы предпочитаете сражаться так, то позвольте показать и свой «жалкий трюк». Надеюсь, солнечные боги умеют плавать. Будет очень трагично, если вы погибнете таким лёгким способом, избежав невыносимые мучения, которые я подготовил для вас, – голос Ма Сульхэ словно раздавался отовсюду, я не мог определить точное местоположение лунного бога. Я хотел окликнуть Ма Онши, узнать, жив он или нет, но не успел: в моё тело вцепилась чья-то рука. В фантомное тело! Да что проис…

– Держись крепче! – кто-то громко крикнул мне на ухо, я не смог распознать, кто именно, слишком много всего свалилось на мой фантом в это мгновение. – Он хочет использовать Пучину Страждущих, мы должны…

Но что мы должны, я так и не услышал. Потому что земля под ногами с оглушительным грохотом разверзлась, и я погрузился в темные ледяные воды, которые окутали мой измученный фантом сковывающим хладом.

Вач брел по улицам Эфриса, ни о чём не думая, не осталось духовных сил на мысли. Тело переполняла энергия, подаренная целительным ядом Ха Яркела, но душа и сознание пребывали в сумраке тихого отчаяния, к которому Вач давно привык – другого выбора у него и не было. Перед Вачем поставили цель – дойти в Храм бога Песка, ему был отдан приказ отправиться в ставку бога Солнца, Бо Юкана, ему навязали обязанности, которые он не мог игнорировать, ведь именно поэтому Вач был оставлен в живых, именно поэтому его жалкая жизнь всё ещё продолжалась. Но как бы Вач ни ломал себя изнутри, как бы ни пытался привыкнуть к своему ничтожному положению в иерархии мира, он не мог избавиться от тяжести невыполненного обещания.

Он обещал себе. Обещал всё исправить. Он приехал в Иргис ради Сюльри, он был готов искупить грехи, но девушка выскользнула из его рук, как прохладный песок, не оставив следов. Искупление за промахи перед совестью были так близки, так желанны, но боги Случая и Удачи не предоставили старику второго шанса, продлевая его муку, делая её бесконечным страданием, что сжигало внутренности плавленым стеклом отчаяния.

Тяжело. Боги, как ему было тяжело в эту минуту передвигать здоровыми и крепкими ногами, идти вперед, чувствуя, как кровь бурлит в его помолодевшем теле, как гниет и истлевает сердце, теряя последнюю надежду на исцеление.

Вач не знал, что теперь ему оставалось, кроме как слепо следовать приказу идти на войну, к которой он не имел никакого отношения. Старик, тень прошлого, напоминание о былом величии его страны, раб сильных мира сего – вот, что осталось от него: воина, храбреца, героя. Однако свою войну он уже давно проиграл и последствия поражения не стоили тех жалких клочков счастья, которые он получал в прошлом, убивая врагов. Умершие от его меча души взывали к нему, просили богов об отмщении, о возмездии, и оно настигло его искривленным, свойственным лишь одним богам способом – отражением боли, что он причинил, усиленным многократно.