Книга Чужая. На пороге соблазна, страница 113 – Лана Муар, Анастасия Тьюдор

Я ведьмог рассказать Димону про Чарджер. Мог открыть ему глаза на сказку про «боязнь машин». Однако, увидев озадаченное выражение на лице у Авдеева, меня понесло:

— Ты не думал, что у каждого страха есть своя причина? Твоя девушка боится машин, а тебе не интересно разобраться в причинах ее фобии. Действительно, зачем? У каждого есть свои секреты? Если захочет, расскажет, да?

— Никитос, — попытался перебить меня Дымыч, но я осек его и процедил очевидное мне, но, видимо, не Авдееву:

— Если тебе насрать на свою девушку, почему она обязана хотеть тебе что-то рассказывать сама? Какой смысл ей делиться страхами и проблемами, если тебе на них плевать? — поднеся бокал к губам, я сделал крохотный глоток, и вскользь уточнил: — Я ни на что не намекаю, Дымыч, но ты решил разобраться в том, что между вами происходит, после того, как Амели собралась тебя отшить. Не до, а после. И вот ещё что. Если тебе не интересна твоя девушка, это не означает, что она не интересна остальным. Не думал об этом, Димон?

Вечер субботы пах дождем и звучал ревом тюнингованных автомобилей. Я зарулила на площадку позади старого ангара и заглушила двигатель. Бросила быстрый взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида, поправила маску и вышла из машины.

Несколько прожекторов на высоких треногах работали на всю мощность, поэтому вокруг было светло как днем. Я обвела взглядом площадку и приметила несколько знакомых лиц. А еще алый ГТР Мая.

Поморщившись, мысленно отругала себя за вспышку раздражения на Игнатова. До появления в моей жизни Лукашина мы с Маем игнорировали друг друга, лишь изредка пересекаясь на трассе. Сейчас же, после того, как Никита неоднократно записывал меня в подружки своего врага, не говоря уж о нашей встречи с Игнатовым возле клуба, я реагировала на этого человека слишком остро.

Мне до сих пор слабо верилось в то, что Май занимался распространением наркотиков. Из постоянной тусовки никто в употреблении замечен не был, Игнатов всегда держался на виду, в центре внимания. А еще он хорошо общался с Рашем. Если бы наш орг заметил хоть что-то подозрительное в поведении Игнатова, выставил бы его за дверь без права вернуться. Как сделал это ранее с Лукашиным. Май не дурак, должен понимать, что опасно торговать запрещенкой под носом у человека, авторитет которого незыблем в нашем сообществе. Рашу не составит труда сделать так, чтобы Игнатов стал персоной нон-грата в молодежной тусовке города.

Тогда что на самом деле произошло между Маем и Никитой два года назад? Говорит ли Лукашин правду?

Лукашин, Лукашин, Лукашин…

Боже, когда это закончится? Зачем я вообще вспомнила о нем после нескольких дней старательного вымарывания этого человека из своей памяти?

За последние несколько дней я уже успела четвертовать себя за события после неудачного посещения клуба. Попыталась найти адекватную причину тому, что сама полезла к Никите с поцелуями, и, когда не смогла все это связно объяснить даже себе, предпочла сделать вид, что ничего страшного не случилось.

Я устала. Мне до чертиков, до нервного зуда надоела вся эта суматоха с Димой и Никитой. Поэтому я с чистой совестью ушла на больничный и до выходных просидела дома, восстанавливая душевное равновесие.

Из интересного — ни Дима, ни Никита не горели желанием со мной пообщаться.Из хорошего — я смогла занять у Мэй необходимую для обучения сестры сумму, и теперь должна была сконцентрироваться на том, чтобы как можно быстрее эти деньги вернуть.