Книга Ноктюрн для капитана, страница 90 – Галина Маркус

– Будем захватывать сами? – спрашивает один из ребят.

Виктор качает головой:

– Ночью, в развалинах? Они отказались от этой идеи днем!

Выходит, все зря! Капельницы, сверхусилия… Ситуация выводит меня из себя. По меньшей мере это может означать, что мне придется идти сюда снова.

– Может, она учуяла где-то Чистого? – предполагаю я, вспоминая прошлый захват.

Однако нить между нами не рвется, не ослабевает, как тогда.

– Давайте подождем, – предлагает Виктор.

Мы ждем еще и еще, но она не выходит. Наверное, что-то не так с нею самой. Может, она ранена под завалами?

Виктор никак не дает отбоя. Он получил уже несколько приказов о возвращении, но медлит, и я понимаю, что ему тоже досадно. Он нервничает, постоянно оборачивается, глядя по сторонам.

Наконец он нехотя дает отбой. Мы медленно удаляемся по пустой дороге. Вокруг ни души, старый квартал погружен во тьму, дорогу впереди освещают только фонарики на головных уборах ребят. Но я чувствую, что нить не прерывается, тварь продолжает видеть меня, и я не знаю, сколько это будет продолжаться – неужели до самого входа в терминал? Виктор идет последним, он бледен, он просто комок нервов, и он постоянно смотрит на меня, не теряя со мной контакта.

И он резко поворачивается назад еще до того, как я останавливаюсь и вскрикиваю, хотя и не может видеть в кромешной тьме, как огромными скачками ко мне приближается она.

Мой ночной кошмар. Моя бабушка в платочке.

* * *

Это невозможно, но я вижу ее – клянусь, еще до того, как наши глаза встречаются, до того, как я что-нибудь понимаю и узнаю ее под новой личиной. Без платочка, с длинными седыми волосами – но это она. Моя смерть. Она уже метрах в десяти от меня.

– Сзади! – орет Виктор.

Все происходит за пару секунд, но я четко вижу расклад, словно мне показывают кино. Бежать я не могу, меня словно приморозило к месту. Один из ребят включает большой фонарь, другие быстро разворачиваются и стреляют. Мы видим в ярком резком свете фонаря, как тело твари дергается из стороны в сторону под пронзающими его паралитическими пулями, но они не затормаживают ее движения, даже когда пуля попадает ей в голову, пробивая левый глаз. Она смотрит на меня одним правым, и я понимаю, что это последнее, что я увижу в жизни.

Виктор стоит ко мне ближе всех, но он не стреляет. Он в панике оглядывается по сторонам, словно кого-то ждет, а потом неожиданно кидается твари прямо под ноги. Она спотыкается об него, валится и снова подскакивает, и вот она уже тянет ко мне свои руки, а мое сознание словно отделяется от меня и отмечает, что тварь одета в белую кофточку с кружевными оборками.

И кто-то несется на меня еще сбоку, с такой же скоростью, как и она, и этот кто-то в последний момент сбивает с моей шеи бледную руку в белоснежном кружеве и оказывается между мною и тварью. Это Питер. Остальные пытаются физически оттащить тварь, кто-то бьет ее по голове рукояткой оружия, пока она прогрызается ко мне через Кэпа. Все бесполезно, она сильнее их всех вместе взятых, никакие раны и боль ее не остановят. И я молю Бога, чтобы она не изменила своей цели и невцепилась в голую шею Питера раньше моей.

Она и не вцепляется, Питер ей только мешает добраться до жертвы, а я, наоборот, помогаю, пытаясь оттолкнуть его в сторону. Мне все равно конец, остается желать одного – чтобы он не пострадал. Стрелять ему, очевидно, нечем. Одним ударом она швыряет нас обоих на землю, Питер отлетает чуть дальше, тем самым больше меня не прикрывая. Вопреки всем законам физики тварь легко раздирает на мне куртку с защитным жилетом, словно он сделан из бумаги, а зубы уже лязгают у воротника. Выставляю вперед руку, но тварь в нее не вцепляется, а с силой отбрасывает. Воротник она прогрызть пока не может, но впивается в него когтями, и я знаю, что это дело секунд, к тому же можно пока вонзиться зубами в мое лицо, и она сделает это прямо сейчас. Виктор, подскочив, хватает тварь за горло, но она этого даже не замечает. Питер успевает одним рывком оказаться возле нас снова, он бьет кулаком в лицо твари, но лишь на секунду отсрочивает приближение ее открытого рта к моей щеке. Кто-то продолжает бесполезно стрелять, заставляя тварь лишь подергиваться. Ее выбитый глаз вытекает прямо на мой лоб, ее слюни капают на меня, но ее взгляд не теряет моих глаз даже тогда, когда раздается этот негромкий щелчок. Я скорее угадываю его, чем слышу.