Книга Ноктюрн для капитана, страница 111 – Галина Маркус

Минута. Две. Они кажутся мне бесконечно долгими. Наконец охранник возвращается к нам в сопровождении дорянки с короткими белыми волосами, прямо как у только что помянутой твари. Похоже, это дорианская мода, но я невольно вздрагиваю. Женщина что-то говорит, но от волнения я не могу понять ее слов.

– Она говорит, что Алькмне… или Альцне, это, наверное, имя твоего министра, действительно сделал тебе уникальный круглосуточный допуск, и она этого не понимает, но обязана нас пропустить, если ты за нас поручаешься, – переводит Питер. – Однако она будет вынуждена вызвать его, чтобы понять цель нашего появления в такое время.

– Годится, – шепчет Хелен.

Нас проводят внутрь, и дверь за нами захлопывается. Пожалуй, впервые за долгое время мне становится чуть спокойнее. Оглядываюсь по сторонам в ожидании увидеть нечто необыкновенное, но вокруг всего лишь стены из прозрачного стекла или пластика. Зал пуст, но дорянка выдвигает для нас сиденья – они повыше, чем домашние пуфики, и, возможно, рассчитаны на рост Чистых.

А потом все уходят, не оставляя с нами даже охранника, но и так понятно, что мы под пристальным наблюдением. Долго утомительно ждем. Мы с Питером переглядываемся, и я понимаю его без слов: мы все еще в страшной опасности.

Когда нам кажется, что нас забыли здесь навсегда, в зале появляется мой знакомый – тот самый, который вручил мне ключ. Он смотрит на нас непонятным взглядом, потом проходит и присаживается напротив меня.

– Я действительно звал вас в любое время, – произносит он, и я понимаю его без переводчика. – Но вчера нам официально сообщили, что вы убиты при захвате мутанта. А этот человек, – министр указывает на Питера, – объявлен в розыск как ваш убийца. Сейчас на улице собралась группа землян с постановлением о вашем задержании. Они требуют вашей выдачи. Что вы на это скажете?

– Скажу, что вы своими глазами видите, что это ложь. Потому что я жива, никто меня не убивал, кроме…

Я решительно смотрю на него:

– Я здесь не ради музыкального инструмента. Мы хотим рассказать вам правду. Это касается не только нас, это касается всей Доры. А еще надо, чтобы нас слышали Чистые.Хотя бы один, – добавляю я. – Они не дадут нам соврать.

Министр некоторое время молчит, а потом медленно разводит руками, как будто ничего не может для нас сделать.

Но я знаю, что по-дориански это знак согласия.

* * *

– А если он в заговоре? – тихо спрашивает Хелен, когда мы поднимаемся следом за ним по прозрачной лестнице без перил.

Как будто мы без нее об этом не думали.

– Значит, не повезло, – буркает Питер.

– Тогда нас не стали бы даже слушать, – возражаю я. – Просто сдали бы в Управление, пока мы ни с кем не успели пообщаться.

Но на самом деле я верю министру не поэтому. Глупо, наверное, но я полагаю, что невозможно думать о сохранении музыки для Вселенной и участвовать в заговоре одновременно.

Нас усаживают в комнате этажом выше: она ничем не отличается от той, что внизу. Но прежде чем сесть, министр открывает дальнюю дверь и ждет кого-то, выглядывая в коридор. И вот этот кто-то появляется. Чистый. Мало того, знакомый мне Чистый, тот самый, к которому я приставала в парке. Вид у него сейчас гораздо опрятнее, но в остальном… Все та же отрешенность, отсутствующее выражение лица.

Однако полагаю, что он нас все-таки замечает, потому что встает посередине комнаты так, что мы оказываемся в поле его зрения. И, кажется, даже фокусирует на мне взгляд – неужто узнал?