Книга Бессильная, страница 42 – Лорен Робертс

Но это к лучшему. Без меня ей будет безопаснее.

— Я могу это сделать, — мягко говорю я. — Я создана для этого.

Адена ошеломленно кивает, уже зная это. Она знает, как мой отец начал обучать меня, когда ему стало ясно, что его маленькая девочка — Обыкновенная, обреченная на смерть.

Она знает, как в пять лет моя жизнь изменилась, не успев начаться. Отец усадил меня к себе на колени и прошептал, что я не такая, как все, что я должна притворяться тем, кем не являюсь, если хочу расти с ним рядом. Это была наша маленькая игра, сказал он. Игра в притворство. Игра, в которой он уже выбрал для меня идеальную роль на всю оставшуюся жизнь.

— Что такое Экстрасен, папочка? — Этот вопрос до сих пор так ярко звучит в моей памяти, хотя прошлоуже более тринадцати лет с тех пор, как я его задала.

Отец только тихонько хихикнул — казалось бы, простой звук, который я хотела бы запомнить. — Экстрасенс, Пэди, — это модное слово, обозначающее человека, обладающего наблюдательностью. Сила, которую можно подделать с помощью многолетней практики. То, чем не обязательно быть одаренным, но чему можно научиться. — При этом он провел пальцем по кончику моего носа. — И я собираюсь научить тебя. Таким образом, мы всегда будем вместе.

Если бы только смерть умела давать обещания.

Вдруг меня снова затягивает в удушающие объятия. — Вернись ко мне домой, Пэ. Пожалуйста? — Голос Адены приглушенно звучит в моих волосах. — Ты — все, что у меня осталось, ты знаешь.

Больше всего на свете я хотела бы, чтобы эти слова не были такой ужасающей правдой.

Когда мать Адены заболела, лечить ее пытался, скорее всего, мой отец. Целители — редкость в трущобах, и люди нуждались в нем так же сильно, как и любили его. Но даже Элитные имеют свои пределы, а Смерть, похоже, не знает границ. А поскольку Адена никогда не знала своего отца, он мог быть тем самым зеленоглазым торговцем, которого я ограбила сегодня утром, если бы мы только знали.

С губ срывается болезненный смешок. — А ты — все, что у меня осталось, А.

— Хорошо. — Она фыркает и отступает назад, чтобы посмотреть на меня. — Тогда тебе лучше найти способ вернуться ко мне. Если кто и сможет выбраться из этих чертовых Испытаний, так это ты. — Она смотрит на меня вызывающе решительно. — В худшем случае ты проиграешь и вернешься домой. В лучшем — ты выиграешь эту чертову штуку.

Я разражаюсь смехом от этой абсурдной мысли. — Я буду стараться для тебя, А… — Проглотив комок в горле, я добавляю: — Я буду навещать тебя. Обещаю. Я найду способ. Если понадобится, пойду пешком.

Она улыбается, обнимает меня в последний раз и машет рукой, когда я направляюсь в переулок. Стоя на ногах за Фортом, она кричит: — Это не прощание, а лишь хороший способ сказать «пока», пока мы не увидимся!

Это та же самая пошловатая фраза, которую она произносит уже много лет, но впервые она прозвучала как прощание. — Ты моя любимая, А! — воскликнула я в ответ, голос сорвался без моего разрешения.

— И ты моя, Пэ!

Улыбаясь, я наконец отрываю от нее взгляд и начинаю спешить по Луту, подумываяо том, чтобы убежать от Имперца, от Испытаний, от всего.

Но эта безрассудная мысль исчезла так же быстро, как и стук моих ног по булыжнику. Если я побегу, меня выследят и убьют. По крайней мере, если я пойду на Испытания, у меня будет шанс выжить. Вроде того.