Книга Бессильная, страница 230 – Лорен Робертс

— Правда? И что вы готовы сделать, чтобы получить это? — Он наклоняется ко мне, и в его дыхании явственно ощущается запах алкоголя, когда он говорит: — А что мне за это будет?

Затем он обхватывает меня за талию, притягивая к себе.

Неверное движение.

Мои пальцы обхватывают рукоять кинжала, ощущая холодную сталь, которую я собираюсь…

— Осторожно, она прижмет лезвие к твоему горлу. Я бы знал.

Повернув голову, я увидел Кая, стоящего в нескольких футах от меня, с небрежно засунутыми в карманы руками. — Теперь отпусти ее и открой дверь. Его голос подобен стали моего кинжала, холодный и острый.

Имперец только шипит. — Но, сэр, у нас есть приказ, что участники не должны покидать…

— А теперь у вас новый приказ. Поэтому я предлагаю вам открыть эту чертову дверь.

Пустое выражение лица Кая не изменилось, несмотря на его убийственный тон. Он даже прислонился к стене, руки по-прежнему засунуты в карманы. Идеальная картина власти. — О, — добавляет он, — и если вы хотите сохранить свою работу, свою руку и свою голову, я предлагаю вам отпустить маленькую леди.

Я почти улыбаюсь. Имперец не теряет ни секунды, практически отпрыгивая от меня. Он не хуже меня знает, что угрозы Кая никогда не бывают пустыми.

Имперец стремительно проносится мимо Кая, но не раньше, чем рука принца нащупывает его рубашку и прижимает к стене. — Я солгал, — бормочет Кай, приближаясь к его лицу. — Тебе повезет, еслия позволю тебе сохранить голову, не говоря уже о руке, за то, что ты хоть пальцем ее тронул.

Двери распахиваются, отрывая мой взгляд от сцены, свидетелем которой я не уверен, что хочу быть. Влажный, липкий воздух обдает меня, как только я начинаю спускаться по ступеням во внутренний двор. Небо темное, затянутое тяжелыми тучами, обещающими дождь.

Я делаю глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом и простором вокруг. Что-то мокрое брызнуло мне на щеку, и я повернул лицо к пасмурному небу, с которого уже начинал моросить дождь. Я раскидываю руки и наклоняю голову вверх, наслаждаясь тем, как дождь стучит по моей коже.

Затем морось переходит в ливень. Дождь падает стремительно, а я глупо улыбаюсь. Голова становится яснее, чем когда-либо за последние дни, прохладная вода покрывает мою кожу, платье, волосы. Я кручусь на месте, юбки платья развеваются вокруг моих лодыжек, я чувствую себя идиоткой, и мне это очень нравится.

Снимаю туфли с больных ног и иду по лужам, как в детстве, напоминающим мне о том времени, когда я была младше и тосковала по любви отца, которого уже нет со мной. Когда я была напугана и страшно травмирована. Многолюдные улицы Лута постоянно давили на меня, заставляя чувствовать себя в клетке и клаустрофобии.

Но потом я забирался на крыши старых магазинов и зданий, где компанию мне составляли только звезды. На свежем воздухе я чувствовал себя свободнее, невероятно спокойнее. Я делал это месяцами, годами, пока мой страх не прошел, и Лут стал больше домом и меньше ужасом.

Смех вырывается из меня. Истерический. Я в полной истерике.

Чума, сколько же я выпила вина?

Дождь прилипает к моему лицу, стекает по кончику носа, а я улыбаюсь, забыв о своих проблемах и просто наслаждаясь существованием.

— Не знаю, как я жил, пока не увидел такую, как ты.

Я кручусь, моргая под непрерывным потоком дождя, пока мои глаза не находят серые, сливающиеся с падающим на нас потоком воды. Его волосы мокрые, волнистые и взъерошенные. Его белая рубашка на пуговицах липкая и прозрачная, под ней видны чернильная грудь и загорелый торс.