Книга Безрассудная, страница 37 – Лорен Робертс

И я знаю, что часть отца презирала брата за то, что тот был всем, чем не был я.

Я встаю, чувствуя в себе нерешительность, похожую на мой прерывистый выдох. На протяжении двух недель моей повседневной увлекательной прогулкой было хождение к окну и обратно. Но сегодня… сегодня я чувствую себя смелее. Сегодня я открываю шторы и тут же жалею об этом опрометчивом решении.

Меня ослепляет тусклый свет, пробивающийся через мутное окно. Моргая, я осматриваю окрестности,а затем дом, в котором в последнее время ощущаю себя заложником. Я устремляю взгляд туда, где далеко-далеко простираются Скорчи, куда я отправил Кая, чтобы он нашел ее.

Ее.

Я думаю о ней больше, чем должен. Пишу о ней, когда мысли больше не вмещают ее образ. Прокручиваю в голове каждую деталь нашего непродолжительного пребывания вместе. Каждое ее тщательно продуманное лживое слово. Ее настойчивость, когда она играла со мной. Тонкие намеки отца, чтобы я проводил с ней время. И чувства, с которыми борется Кай, пока гонится за ней.

Поток мыслей заставляет меня вытянуть относительно чистый лист пергамента из-под его собратьев.

И вот она снова появляется на странице. Игра слов, которые я уже не раз связывал воедино. Баллада о предательстве, сонет о печали.

Я устал писать от лица злодея.

Глава тринадцатая

Кай

Я нашел ее.

Посреди чертового боя. Хотя чему тут удивляться?

— Прикончи его! Прикончи его! Прикончи его!

В подвале сыро, по нему эхом разносится гул многочисленной толпы. Проталкиваясь сквозь потные тела, я окидываю взглядом макушки тусклых оттенков, все еще не привыкший к отсутствию ярких волос. Именно тогда я обращаю внимание на мужчину, нарезающего круги по клетке, удивительно крупного по сравнению с его противником.

Его противник.

Тот, кто движется как танцор, не всегда плавно, но расчетливо. Словно предугадывая каждый шаг, продумывая каждое движение.

Тот, кто сражается со знакомым огнем, с яростью, которую подпитывали и оттачивали годами.

Тот, чье лицо скрыто, чьи волосы спрятаны, чья личность замаскирована.

Я знаю лицо под этой тканью. Знаю веснушки, что покрывают этот нос, серебристые волосы, сверкающие на солнце. Знаю стройное тело, скрытое под слоями одежды, скрывающими талию, на которой идеально лежит моя рука, ребра, покрытые шрамами от копья в Шепчущем лесу.

Это она.

— На ваших глазах победу одержала Тень!

Тень. Ей очень подходит.

Хотя я не вижу ее лица, я почти ощущаю исходящую от нее гордость, когда она стоит на ринге, подняв кулак в знак триумфа. Я почти не следил за боем, слишком поглощенный осознанием того, что это она. Но я замечаю кровь на платке, плотно обмотанном вокруг ее головы и лица, скрывающем преступника.

Бой заканчивается слишком быстро. Толпа аплодирует. Тень уходит.

Нет. Она нужна мне.

Эта мысль почти заставляет меня горько рассмеяться. Две недели назад эти слова имели бы совсем другое значение, о котором я не позволяю себе больше думать.

Теперь она стоит рядом с ведущим, получая свою награду и, судя по всему, похвалу.

Думай.

Я должен последовать за ней. Должен подойти к ней, застать врасплох. В этом деле мне нужно быть умнее. Навык, отработанный годами требует, чтобы я действовал осторожно, обдуманно.

Но разве это весело?

Я буду обращаться с ней так же деликатно, как она обращалась с моим отцом.