Книга Безрассудная, страница 133 – Лорен Робертс

Первая страница рвется без сожаления. На ней были указаны рецепты различных снадобий для Элитных, в случае, если у них нет возможности обратиться к Целителю. Вторая идет почти также, в ней содержались измерительные единицы и травы от распространенных болезней. Третья была заполнена заметками о сложном пациенте.

Каждый клочок пергамента горит проще, чем рвется. Я передаю ему частицу своего отца, наблюдая, как труд всей его жизни забирает пламя. Несколько страниц уходит, чтобы поджечь дрова, но ничего кроме слабого пламени не выходит. Несмотря на трудности, Кай наконец разводит огонь.

Достав наши рубашки, я кладу их у огня, рядом с другими промокшими вещами. Затем прислоняюсь к камню, чтобы вновь перечитать оставшиеся смятые страницы в кожаном переплете. Я пролистываю их, останавливаясь, чтобы прочесть записи о тех многих людях, которых он исцелил в трущобах.

В конце мои пальцы нащупывают плотный лист пергамента, и мое любопытство заставляет взглянуть на то, что скрывается за ним. На меня смотрит запись в дневнике, буквы под наклоном покрывают страницу. Эта запись отличается от остальных. Это личное, и она датирована, глубокие мысли излиты на пергаменте.

От удивления, я слегка приподнимаюсь, спина напряжена.

Происходящее не ускользает от его внимания.

— Что там? — спрашивает Кай, позабыв о костре.

— Мой отец…. — Я качаю головой, глядя на страницу. — Он делал записи.

Тишина.

— Да, я уже догадался.

— Нет, я имею в виду, что он делал записи, — я поднимаю на него широко распахнутые глаза. — Его собственные мысли и чувства. Записи его жизни.

— Дневник, — тихо произноситКай.

Я киваю, опуская взгляд на книгу на моих коленях.

— Первая запись появилась более десяти лет назад, еще до моего рождения, — говорю я. Слова смазаны и написаны торопливо, будто он считал, что писать о своей жизни — пустая трата времени. Подняв голову, я натыкаюсь на пристальный взгляд Кая. Кивая, он подбадривает меня, подталкивая прочистить горло и прочесть написанное.

Мне кажется, я должен хотя бы написать об этом, потому что обсуждение этого с кем-то приравнивается к государственной измене. Король снова предложил мне работу. Вернее, это было похоже больше на угрозу с его стороны. Я был приглашен во дворец для помощи его Целителям во время Чумы, но мне известны его истинные намерения. Он хочет, чтобы я перебрался в город из трущоб, как и все Целители. Он не желает, чтобы кто-то присматривал за бедными или, если на то пошло, бессильными. Я не удивлюсь, если он начнет очередную Чистку, только в этот раз для Примитивных. Он думает, что они такие же слабые, как и Обычные, относится к жителям трущоб, как к отбросам общества в его Королевстве Элитных.

Есть причина, по которой никто не может найти в окрестностях трущоб другого Целителя. Алчность — грех, которую Илии еще предстоит искоренить. Но когда каждому Целителю король предлагает денег больше, чем они смогут потратить за всю свою жизнь, они с радостью соглашаются на любые условия. Условия весьма просты — забота только о представителях высшего класса и распространение идеи об истощении наших сил, ввиду длительного пребывания с Обычными по причине неизлечимой болезни, которую они разносят.

Он подкупает их. Эта ложь дорого обходится. Потому что никто не будет сомневаться в том, что обнаружили, по их словам, Целители. На протяжении десятилетий, он покупал поддержку единственных, кто знал, что болезнь — ложь. И это прекрасно работало. Это не значит, что Целители заботятся об Обычных. Они, может и знают, что «неявная болезнь» — фарс, но они также знают, что рождаемость между Обычными и Элитой истощает нашу силу и, в конечном итоге, это приведет к исчезновению нашего рода. Уже этого достаточно, чтобы их алчность поддерживала распространение королевской лжи и обеспечивала, чтобы Элита никогда не допустила возвращение Обычных в Илию.