Книга Бесстрашная, страница 37 – Лорен Робертс

Крики. Сквозь звонв ушах прорываются гортанные вопли. Рывком пытаюсь подняться, но чьи-то руки удерживают меня. Я узнаю эту мозолистую ладонь на своем запястье еще до того, как с его губ срывается приказ:

— Лежать!

Я едва слышу его крик сквозь охвативший нас хаос, сквозь нарастающую внутри оглушающую панику.

Что, черт возьми, происходит?

Видимо, я задала этот вопрос вслух, потому что Кай отвечает:

— Бомбы. Самодельные.

Затем он снова начинает отдавать приказы, снова становясь тем самым Силовиком, которым его создали.

Виски пульсируют. То ли от удара, то ли от мыслей, что проносятся в голове. Дыхание сбивается, становится поверхностным.

Кто за этим стоит?

Голос Кая становится четче:

— Ко мне!

Я не вижу ничего, кроме клубов черного дыма, поднимающихся над каретой, но достаточно, чтобы понять: он только что приказал группе Гвардейцев окружить короля и его будущую невесту.

Он смотрит на меня.

— Оставайся здесь. С тобой все будет в порядке.

Он не позволяет себе больше медлить и исчезает в дыму за пределами кареты.

Я вздрагиваю, когда раздается новый взрыв. Крики усиливаются. Лошади, обезумевшие от страха, проносятся мимо без всадников. Я резко сажусь и ловлю встревоженный взгляд Китта. Гвардейцы окружают нас, закрывая от ужаса внешнего мира. Китт остается на полу, подчиняясь приказу своего Силовика.

И это правильно. В конце концов, он король.

Но я не королева. Пока еще нет.

Все, что я чувствую, — запах горящей плоти и копоти. Все, что слышу, — испуганные крики и грохот собственного сердца. И в голове только одна мысль: это мой дом. Эти люди были моими задолго до того, как мне сказали, что я должна ими править. Именно эти кричащие жители трущоб выбрали меня для Испытаний Очищения — потому что увидели во мне надежду. Увидели шанс, что кто-то из них может стать чем-то большим.

И я действительно стала. Стала гораздо большим.

Я бросаю последний взгляд на своего жениха. Он должен увидеть это в моих глазах — боль, решимость, ту ощутимую потребность действовать, а не сидеть в стороне.

— Пэйдин, не смей…

Я выпрыгиваю из кареты раньше, чем его рука успевает схватить мою.

Гвардейцы стоят ко мне спиной, и я, не колеблясь ни секунды, делаю подсечку одному из них, преграждающему мне путь. Он падает с глухим стуком, и я прорываюсьсквозь образовавшуюся брешь, игнорируя крики за спиной.

И замираю посреди кошмара.

Каменные глыбы, вылетающие из разрушающихся зданий вдоль улицы, разбиваются о булыжники мостовой и вырывают крики из глоток бегущих людей. Пламя охватывает десятки торговых тележек, плавит монеты и сжигает последние надежды их владельцев.

Я медленно поворачиваюсь, осматривая улицу, которую когда-то называла домом. Земля усеяна телами — кто-то еще шевелится, кто-то уже застыл навсегда. Моя дрожащая рука тянется к губам, чтобы сдержать рыдание. Кровь покрывает мостовую, сливаясь с огнем в омерзительную картину самой смерти.

Я не знаю, что делать. Как помочь…

Рядом со мной раздаются тихие всхлипы.

Я оборачиваюсь и вижу в нескольких шагах от себя окровавленного мальчика. Я бросаюсь к нему, падаю на колени прямо в лужу крови. Его бледная кожа блестит от пота, дыхание рваное, из груди с шипением выходит кровь.

Между его ребер застрял осколок разрушенной стены.

Я сдерживаю рыдание и прижимаю ладони к ране, пытаясь остановить кровь.