Книга Бесстрашная, страница 32 – Лорен Робертс

— Ах да. Вспоминаю.

— Надеюсь, с теплотой.

Я слегка усмехаюсь, прежде чем наклониться ближе.

— Я тоже помню игру, в которую мы играли под этим деревом. И как я победила, — он качает головой, глядя на меня. — И то теплое воспоминание.

Он качает головой.

— Во-первых, —хладнокровно начинает он, — это была игра на больших пальцах. Во-вторых, ты маленькая лгунья, Серебряная Спасительница.

Я открываю рот, потрясенная его обвинением. Но из меня вырывается сдавленный смешок, когда он внезапно садится и притягивает меня к себе за талию. Со следующим ударом сердца он усаживает меня к себе на колени, затем заводит мои ноги себе за спину, и я оказываюсь на его скрещенных.

— Ладно, — улыбаюсь, — я требую реванш.

— О, моя прекрасная Пэй, — шепчет он, губами касаясь моих, — в этот раз именно я стану твоей погибелью.

И в этот миг я бы умоляла его быть ею. Отдала бы все на свете, лишь бы остаться под этой ивой, в его объятиях.

Так что, я запоминаю каждую черточку его лица, каждый оттенок этой яркой фантазии, представшей передо мной.

До начала битвы он целует подушечку моего большого пальца.

Глава восьмая

Кай

Их колени соприкасаются.

Карета снова подпрыгивает, еще ближе сдвигая их друг к другу. Я сижу напротив королевской четы, колени покачиваются из стороны в сторону, а голова клонится к высокой спинке грохочущего сиденья. У этой кареты нет крыши, словно ее верхнюю половину срезали. Впереди и позади нас движутся украшенные экипажи на которых развеваются флаги с гербом Илии.

Легкий ветерок колышет волосы, спадающие на лоб, и я постоянно приглаживаю их пальцами. Солнце заливает нас своим светом, заставляя с любопытством разглядывать неудобное расположение сидений в тишине. Опираясь локтем на укороченную дверь, я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза.

И первое, на что я натыкаюсь взглядом, — это она.

Солнечные лучи сплетаются с ее серебряными волосами, струятся по коротким прядям так ярко, что ослепляют меня. Ее тело облачено в изумрудную ткань — она облегает бедра, струится по ногам и по ее колену, которое все еще касается его.

Я отвожу взгляд, барабаня пальцами — теми, что хотят прикоснуться к ней — по бортику.

— Прекрасный день, — произносит она, испытывая, как мне кажется, дискомфорт. — Идеальный для парада.

— Да, с погодой нам повезло, — рассеянно соглашается Китт. — Правда, брат?

Тон резко меняется, стоит ему обратиться ко мне, теперь он легкий, веселый. Я поднимаю глаза и встречаю знакомый проблеск озорства.

— О да, — сухо отвечаю я. — Обожаю жариться под солнцем.

Китт усмехается, а потом уныло бормочет, обращаясь к Пэйдин:

— Знаешь, Кай никогда не переносил жару. Когда мы были детьми…

— Все, хватит, — перебиваю я, несмотря на улыбку, которая начала расползаться по моим губам.

— Нет, — лукаво говорит Пэйдин. — Мне очень интересно. Продолжай.

— Когда мы были детьми, — повторяет Китт, глядя на меня с ухмылкой, — он едва мог находиться на улице дольше часа. Потом хватался за голову, уверенный, что волосы у него вот-вот расплавятся.

Смех Пэйдин побуждает меня повысить голос:

— Да ты хоть представляешь, как они нагреваются? Это как…

— …смола, нагревающаяся под солнцем, — заканчивает Китт и смотрит на Пэй. — Да, это была еще одна фраза, которую он всегда говорил.

Я откидываюсь назад, качая головой.