Книга Бесстрашная, страница 232 – Лорен Робертс

— Это не может быть правдой, — бормочу я, чувствуя, как мурашки бегут по коже под его пристальным взглядом. — Как мы могли не знать, что Чума была искусственной?

— Ты же Экстрасенс, Пэйдин, — размышляет Китт. — Оглянись вокруг и подумай. Почему у нас вообще есть сезон лихорадок?Почему Элита, сильнейшие из нас, истощаются при чрезмерном использовании сил? Почему королева, живущая в западной башне, умирает от скорби, которую никто не может излечить? Почему Целители не смогли предотвратить смерть моей матери из-за твоего рождения? — Его слова режут, но он не останавливается: — Признаки всегда были у нас перед глазами. Потому что Чума была неправильной. Незавершенной. Обычные никогда не должны были пережить ее. И мой отец всю жизнь пытался исправить эту ошибку.

«Они должны были умереть от Чумы, но вместо этого заразили нас. Я давно планировал этот день, ждал, пока смогу избавиться от Сопротивления».

У меня кружится голова, когда я слышу голос Эдрика Эйзера. Его признания, произнесенные рядом с Чашей, обрушиваются на меня потоком, и теперь они становятся более отчетливыми.

«Не беспокойся, Пэйдин, я убил твоего отца не из-за каких-то слухов…»

Я задыхаюсь под тяжестью внезапного осознания.

«Я убил его, чтобы сохранить общество Элитных».

Это и стало приговором моему отцу — правда о нашей Чуме.

Калум был прав. Причиной смерти Адама Грэя была не его связь с Сопротивлением. Он погиб из-за секрета, для которого был достаточно умен, чтобы разгадать.

Перед глазами проносятся образы — доказательства, лежащие на поверхности. Мой отец был разочарован собственной силой и ее неспособностью вылечить больного ребенка. Неразборчивые заметки в его дневнике о пациенте с лихорадкой, которого он не смог вылечить. Элита, постепенно слабеющая с годами. Смерть, от которой он не смог уберечь Алису.

«Я, чертов Целитель, и даже я не могу ее спасти…».

Меня мутит, разум не справляется с потоком раскрывающихся истин. Год за годом я наблюдала, как отец шел в замок в сезон лихорадки, как он боролся за жизнь больного ребенка, несмотря на свои способности — и никогда не задавалась вопросом, почему представители Элиты слабеют. Возможно, какая-то часть меня наслаждалась тем фактом, что всесильные не были богами, что и их тоже настигает болезнь и истощение — последствие слишком частого применения силы. Может быть, я не прислушалась к нему достаточно внимательно, когда он бормотал, что болезнь Обычных — чушь. Возможно, он знал, что король лишь пытался исправить ошибки дефектной Чумы.

Адам Грэй погиб, потому что король не мог допустить, чтобы народузнал правду о своих недостатках.

— Когда началась Чума, Фавиан заставил всех Ученых поклясться хранить тайну, — рассказывает Китт своему Силовику, когда я возвращаюсь в реальность. — Никто не должен был умереть. Но, опять же, Чума и не должна была распространяться по всему королевству. Опасаясь, что его обвинят в тысячах смертей, Фавиан придумал легенду: якобы выживших избрал сам Бог, и потому они стали Элитой. С тех пор правда о Чуме передается лишь королям.

Я прижимаю ладонь к своей напряженной груди.

— Все эти встречи с Учеными… — бормочу я себе под нос. — Ты хотел, чтобы они создали новую дозу Чумы.

— И они сопротивлялись, — признает Китт. — Короли до меня хотели удержать власть, как и Ученые. Но ты разве не видишь, сколько Обычных заполонило королевство? — Его голос становится все более безумным. — Наши способности слабеют, Кай. С каждым поколением Чума в нашей крови размывается, и Защитная и Атакующая Элита становятся редкостью. Скоро мы не будем ничем отличаться от Обычных. Но теперь Ученые довели формулу до совершенства.