Книга Пять жизней и одна смерть, страница 143 – Амалия Лик

Сейчас мне нужно рассуждать логически, откинуть воспоминания и заблокировать чувства. Я начинаю крутить варианты и домыслы, словно кубик Рубика. Даже если я найду списки, если каким-то чудом выпытаю у Элизы, кто он, что я буду делать с этой информацией? Раскрытие этой тайны никак не поможет мне в поиске ответов на мои вопросы о том страшном вечере. Хорошо, допустим, что связь все-таки есть. Емусейчас примерно за тридцать, тогда что у меня с ним могло быть общего? У меня-то никого не было, и ни с каким парнем я не общалась, а уж тем более с тридцатилетним мужчиной. Я вообще, кроме как со своими рисунками, ни с кем толком не общалась. Мои рисунки… Они… Точно, моя тетрадь с рисунками! Может, я что-то нашла или что-то увидела?

Судорожно хватаю телефон, собираясь набрать номер Ала, но зависаю в сомнении. Быстро бегу в коридор и роюсь в своей сумке. Куда я сунула эту чертову визитку?

Но ее, как назло, нигде нет. Высыпаю все содержимое на пол, выворачиваю все карманы. Ничего. Достаю кошелек и наконец вижу ее. Выдыхаю. Набираю номер с карточки. Гудки: один, второй, третий, четвертый. Теряю терпение.

– Слушаю, – раздается в трубке грубый, потертый временем голос.

– Алло, это Анна, Анна Битрайд.

– Да, я понял. Что-то хочешь мне сказать? – спрашивает он резко.

– Не совсем. Скорее хочу вас кое о чем попросить, – мямлю я с нотками сомнения в голосе.

– Да? Опять?

– Мне нужна помощь. – Я не обращаю внимание на его издевки и остаюсь серьезной.

– Даже так. Интересно. И чем же я могу тебе помочь?

– Мне нужно, чтобы вы кое-что достали.

– Ну вот, за старое. И что на этот раз – гранатомет, наркотики, липовый паспорт? – Я слышу в его голосе сарказм и нарастающее возмущение.

– Послушайте, я пытаюсь разобраться, что произошло в тот вечер. Завтра поеду к Киру и поговорю с ним. Я по-прежнему не помню, что тогда произошло, но очень хочу вспомнить. Понимаете, я устала, устала жить, сознавая, что в моей жизни есть огромные черные дыры.

– Не заговаривай мне зубы. Или забыла, кто я? Что тебе нужно? – грубо прерывает он.

Я теряюсь, но выдыхаю, отпускаю эмоции и продолжаю тараторить:

– Сергей, я знаю, что Лина всегда носила с собой тетрадь с рисунками. Хочу знать, была ли с ней эта тетрадь в тот вечер. И если была, то она мне очень нужна.

– То есть ты хочешь, чтобы я узнал, была ли при жертве тетрадь?

– Да.

– А потом я должен ее выкрасть для тебя? – явно поражаясь моему нахальству, уточняет он.

– Ну не выкрасть, скорее взять на время. Или я могла бы прийти к вам в участок и посмотреть ее на месте, – пытаюсь я сгладить свою просьбу.

– Э, нет, так не пойдет. Скажи, что ты ищешь, и я попробую посмотреть.

– То есть она с ней была? – Я ухватываюсь за его ответ.

– Да, при ней была найденатетрадь с рисунками.

– Это хорошо, – улыбаюсь я.

– Так что я должен в ней найти?

– А вот этого не знаю. Мне нужно самой посмотреть. Может, в ней ничего и нет. Но надеюсь, что посмотрю и что-то вспомню. Я просто так чувствую.

Слышится его неестественно выдавленный смех:

– Ты хочешь, чтобы я взял из хранилища для тебя вещественное доказательство только потому, что ты что-то чувствуешь? Ты издеваешься? Считаешь, это смешно?

– Нет, это не смешно, – сдаюсь я. – Ладно, забудьте. Просто подумала, что вы готовы помочь. Но ошиблась. Разберусь сама.