Книга Суккуб для наследника, страница 77 – Екатерина Оленева

— Хотелось бы конкретики.

— Сейчас! Будет тебе конкретика! Как ты смеешь вваливаться в мою комнату? Целовать меня!

— Клянусь, ты первая начала.

Он с кошачьим проворствомувёртывался от её размашистых, увесистых, пушисто-мягких ударов.

— Ты самонадеянный, самоуверенно-наглый, невыносимый тип!..

— Ты плохо меня знаешь. На самом деле я застенчив, закомплексован и нерешителен.

— Ты трахаешь девчонок!

— А ты хотела бы, чтобы я трахал мальчишек?

— Ты не женишься на них!

— Тебя это огорчает? Или это твой ультиматум?

— Ты нарываешься на неприятности где только можно!

— Я стараюсь — это правда.

— Как ты смеешь после всех твоих шлюх тянуть ко мне грязные лапы⁈

— Наверное, я всё-таки не так застенчив, как мне бы того хотелось. И ты права — я, всё-таки, наглый.

Она загнала его в угол и Дианджело, видимо, надоело уклоняться от ударов. Он схватился за второй угол подушки.

— Пусти!

— Нет.

— Думаешь, это смешно⁈ Ты вчера устроил просто чудовищный вечер. Поднял всех с ног на уши.

— Люблю быть в центре внимания.

— Тебя чуть не пристрелили!

— Есть свои минусы и в популярности. Темпераментные девочки — они такие темпераментные! Издержки красивой жизни.

В этот момент наволочка, не выдержав, треснула, выпуская наружу светлый лебяжий пух, на несколько мгновений взвившихся в воздух.

— Доволен?.. — гневно взглянула на него Николь.

— Это даже красиво.

— Ты — идиот.

Он стоял в нескольких шагах и смотрел. Просто стоял и смотрел, но Николь ощущала это так, будто металлический провод между ними был натянут до предела. Под высоким напряжением.

Как хочется поверить, что все другие девчонки для него были лишь эпизодом, а ей — именно ей! — удастся, словно заноза, проникнуть в его сердце, пустить там корни и прорасти, чтобы никакой силой не вытянуть. Но ведь это иллюзия?

Ди медленно сократил разделяющее их расстояние. Его пальцы осторожно сняли с её волос белые пушинки.

Их взгляды встретились.

— Тебе же нравятся идиоты? — улыбнулся он.

— С чего ты взял?

— С того, что тебе нравлюсь я.

— Смелое заявление.

— С тем, кто безразличен, с такой страстью не целуются.

— Я спала!

— Но ты видела во сне — меня.

— Да с чего ты взял⁈

— Ты называла меня по имени, когда обнимала.

Руки Дианджело сомкнулись вокруг её тонкой талии:

— Станешь отрицать?

Дыхание его было горячим, обжигающим:

— Во сне или наяву, ты меня хочешь. Я тебе нравлюсь. Признай это, — улыбнулся он.

— А если признаю, то что? — вскинула она голову, словно бросая вызов. — Как скоро я услышу от тебя: «Свали!»? «Между нами ничего не было, и даже то, что было — закончилось?». Ты же со всеми спишь, кто не отказывается! Вот признаю я сейчас — ты мне не безразличен. Дальше — что? Развлечёмся какое-то время? Будет прикольно? Н уже завтра найдёшь другое развлечение, так? На мои чувства тебе будет плевать. Так же, как плевать ты хотел на ту девушку, что в тебя стреляла? Напомни, кстати, как ей звали?

— Стэйси, кажется. Или — Сара? — поморщился он, как от головной боли.

— Её зовут Сьюзен. Запомни это уже наконец.

— Зачем? Зачем ты говоришь о ней? Твоё то имя я помню.

— Точно? — ехидно протянула Николь. — А как насчёт той рыжей красотки, с которой развлекался вчера? Её имя уже успел забыть?

— Я его не знал. Ты — что⁈ Следила за мной?

Улыбка стекла с его лица и оно сделалось почти жёстким. Неужели Николь удалось его разозлить? Забавно, но он, похоже, действительно считает себя влюблённым в её 'плохую версию?