Книга Суккуб для наследника, страница 73 – Екатерина Оленева

— Мать отправляла тебя его искать? — ужаснулась Николь.

— Нет, конечно. Я делал это втайне от неё. Не хотел, чтобы она видела брата таким. И знал, что он тоже не хочет. Я тогда ещё верил, что всё ещё можно исправить, что это временно. Ди одумается, всё наладится. Зачем маме знать, что любимый сын с отчаянием в обдолбанных глазах валяется в каком-нибудь подвале, провонявшем марихуаной напополам с блевотиной? Пока я волок его домой, я видел стыд в его глаз и верил, — верил, дьявол всё раздери! — что не всё потеряно. Сейчас я даже завидую тогдашнему оптимизму. Я понимаю, что влюбилась в него. И хочешь его спасти. Ты не первая и не последняя такая. Да что толку?

Николь тоже прислонилась к стене. Теперь они стояли рядом.

— Ты прав, — тихо сказа она.

— В чём?

— В том, что злишься на брата. Ты был всего лишь ребёнком. Тебе следовало заниматься чем угодно, только не этим. Откровенно говоря, жаль вас всех: тебя, его, вашу мать. Но твоя злость на него — оборотная сторона любви.

— Говоришь, прямо как мой психолог.

— У тебя есть психолог?

— Считаешь, у парня вроде меня не может быть психолога?

— Такие, как ты, боятся контроля, а психолог…

— Психолог меня не контролирует. Но он пытается залезть ко мне в голову. Сложно не послать его к чёрту за эти его попытки. Каждый раз приходится напоминать себе, что это его работа. И я посещаю его крайне редко. Вовсе не посещал бы, если бы не мать. Но проще отсидеть час у специалиста, чем доказывать ей, что со мной всё в порядке.

— Почему ей вообще приходится это доказывать?

— А почему я сейчас отвечаю на твои дурацкие вопросы? — Фэйро окинул девушку мрачным взглядом. — Мама стала свидетелем моего срыва. Вот и приходится её успокаивать.

— Разве не странно, что ты кажешьсятаким опасным и агрессивным, но тобой мать управляет с лёгкостью? А вот твой брат проходит у неё между пальцами словно воздух? Для Джастины Ди неуправляем.

— Я позволяю ей управлять собой потому, что люблю её. А Ди не любит никого. Но зависимость, так или иначе, достает всех.

Фэйро помолчал, сверля глазами спящего брата, потом тихо продолжил:

— Когда мы были маленькими, все говорили, что Ди — маменькин сынок, а я — папин. Мы даже внешне были похожи: я — на отца, а брат — на маму. Брат, как и мать, манипулирует людьми с лёгкостью. Даже из отца мог вытрясти всё, что пожелает. Праздники каждую неделю? Пожалуйста. Свой конный завод — ну, сложнее, но тоже — получи, любимый сынок. Игровые приставки, любые игрушки — чем старше, тем дороже. Вместе с Ди росли запросы, масштабы развлечений и суммы, потраченные на его хотелки: мотоциклы, машины, шхуна, личный самолёт с экипажем. А потом, внезапно и резко, всё оборвалось. Отца не стало.

— До смерти отца твой брат сидел на запрещённых веществах?

— Нет. Весь этот ад начался после. Иногда у меня такое чувство, будто демоны, терзающие отца, после его смерти набросились на брата.

— Твой отец тоже злоупотреблял?

— Нет. Отец был классическим бизнесменом и трудоголиком. Я же говорю — из нас двоих я на отца похож больше. Только, по странной случайности, любимым сыном был он. Но я не в обиде, если что… хотя, может, и вру? Отца я ненавидел. Он скверно обходился с матерью, со мной и с сестрой. И даже вседозволенность, которой он окружал брата — посмотри, что она с ним сделала? В кого превратила? Ухитрившись родиться первенцем, братец полностью завладел вниманием папочки. Мамочка тоже всегда его жалела, ведь он же такой больной, бедный птенчик. А — ты? Ты ведь прекрасно видишь, что он собой представляет и всё равно влюблена в него. Можешь объяснить, в чём тут дело?