Книга Суккуб для наследника, страница 116 – Екатерина Оленева

— Хреновое объяснение. Оно ни хрена не уменьшает того зла, что ты мне причинила.

— Ну, пообещала секс и продинамила. С этим живут. С кем не бывает? Можем, объявим перемирие?

— Для чего?

— Чтобы свалить отсюда, объединив усилия.

— Это — как?..

— Это когда вместе. Совместная деятельность.

— Я про «свалить», — с сарказмом процедил собеседник. — Как ты собираешься свалить из тюрьмы, предназначенной для того, чтобы удерживать всякую нечисть, вроде нас с тобой. Тут стены зачарованы так, что призрак туманом не просочится.

«Значит, трюк с открытием порталов и тоннелей не провернуть», — огорчилась Николь. А она надеялась.

— Но, даже, предположим, ты бы оказалась таким ярким самородком, что сумела бы пробить брешь в непробиваемом. Знаешь, что было бы дальше?

— Нет.

— Охотники скрутили бы тебя быстрее, чем меня в прошлый раз. Скоротать время подобным образом, конечно, можно. Но от Судебного Конклава не сбегают.

— И, зная это, ты всё равно зачем-то поперся в мой дом? Вот, чем ты думал? Неужели я так раздразнила твоё самолюбие?

— Самолюбие? Да ты о чём, вообще⁈ С той нашей встречи я обращаюсь хаотично, понимаешь⁈

Оборотень вновь угрожающе надвинулся. Николь выставила вперёд руку в предупреждающем жесте — мол, не шали. И не забывай про стены за своей спиной.

— Нет, — совершенно искренне призналась она.

— Мы обращаемся только в полночь, в полнолуние. В дни равноденствий и солнцестояние порою получается процесс контролировать,но чаще всего всё происходит хаотично. Знаешь, какого это — вырубаться, ничего не помнить? Зачастую, над разорванным трупом какого-нибудь бедолаги? Чтобы такого не происходило в периоды обращения нас контролируют.

— Кто?

— Охотники. Маги.

— И как они успевают вас всех отслеживать?

— Мы сами приходим. Мало кому нравится быть чудовищем, знаешь ли! Лучше быть вампиром, чем ликонтропом. Вампиры хотя бы выбирают, кого есть.

— Ужас, — согласилась Николь.

Она-то думала, что ей не повезло? Но — это?..

— Обычно перед нападением достаточно просто прийти в место, подобное этому. Тебя изолирует. Ты побеснуешься. А потом снова станешь человеком. Но ты — ты всё испоганила!

— Как?..

— Это ты мне ответь — как! А главное — зачем?

— Я не могу ответить, потому что не понимаю, что с тобой случилось?

— Мои обращения стали хаотичными. Я могу обернуться даже при первых приближениях сумерек! Моя жизнь превратилась в полный кошмар!

— Мне жаль.

— Думаешь, этим, твоим «мне жаль» что-то стало лучше?

— Я… я могу извиниться.

— К какому месту приложить твои извинения? Верни всё, как было.

— Не могу.

Глаза парня сверкнули настоящей волчьей желтизной, заставляя Николь невольно попятиться.

— Я правда не могу! Я не знаю. Я не больше твоего понимаю, что произошло.

— Да понял я уже, понял, — сарказмом в голосе Волчонка можно было отравиться, настолько он был наполнен ядом. — Ты белая и пушистая. Просто ангел. А всё остальное — либо страшное недоразумение, либо досадная случайность. С вами, суккубами, всегда так. Никогда ни в чём вы не виноваты.

— Я…

— Последняя буква, которую хочу от тебя слышать.

— Ладно. Ты прав. Я виновата. Но в вашем Сумеречном Мире я так же слепа, как обычный смертный. Вроде, что-то слышу, вроде, что-то чувствую. Но ни черта не контролирую!

— Добро пожаловать в Клуб, — без тени сочувствия проговорил Волк.