Книга Суккуб для наследника, страница 103 – Екатерина Оленева

— Вот и «здрасте»! Приехали! Я хочу связать свою жизнь с твоей. Хочу быть счастливой. Но когда люди связаны, не может счастье одного не отравляться несчастьем другого. Это же как две реки…

— Хватит аллегорий и метафор.

— Почему ты от меня защищаешься? Ты мне не доверяешь?

— А должен? Ты, вообще-то, по потолку бегаешь.

— От тебя и не туда ещё забежишь.

— У тебя ведь всё всегда просчитано, так? Ты — как мой брат. Вы не любите неприятных сюрпризов. Такие, как вы, предпочитаете наперёд знать недельное расписание. Вытянутые, как струны. Прямые. Идеальные. Раздражающе правильные!

— Если я тебя раздражаю, скажи, что ты здесь делаешь? Хотя, о чём это я⁈ Ты готов трахать…

— Сам — да. Но не терплю, когда трахают мой мозг.

— Так в чём проблемы? Я тебя не держу. Если для тебя твоя свобода заключается в возможности принимать наркотики и продолжать совокупляться со всем, что движется — ты знаешь, где дверь.

— С тобой — не знаю, — криво усмехнулся он.

— Отыщешь, не заблудишься.

Но подниматься и уходить Ди не спешил.

— Чего ты от меня хочешь? — устало вздохнул он.

— Трезвости и верности. Вроде ничего нереального?

— Ну, да — ну, да! Ничего нереального! Думаешь, мне не хочется обмануться и поверить, что я могу быть чем-то большим, чем просто куском дерьма? — Смех егопрозвучал натянуто и горько. Когда такой слышишь, хочется заткнуть уши или заплакать. — Но я убожество и этого не скрыть. Не стоит даже стараться. Кого ты тут пытаешься спасти? Родная мать готова заплатить нечисти, чтобы она стёрла мне мозги! В моей семье мне никто не рад. Им всем было бы без меня проще. Дядя, брат, мать, сестра — все они просто меня игнорируют. Да если бы не эти чёртовы папенькины деньги, наследником которых я являюсь, они бы вышвырнули меня из дома! И были бы правы.

Его смех — битое стекло, пронизанное отчаянием. И глядя на него, Николь слышала только одно — крик о помощи и мольба о любви. Хоть какой-нибудь любви. Он же истосковался по ней, как кактус по воде в пустыне.

— Что случилось в твоей жизни такого, что ты так сломался? — тихо спросила Николь. — Поговори со мной, Ди. Я не верю — ты не так плох, как сам думаешь.

— Думает она! ДА что ты обо мне знаешь?

— Я знаю тебя. Я тебя чувствую. Доверься мне, как я доверилась тебе. Нам обоим это нужно, если мы хотим иметь общее завтра.

— А если я предпочту не иметь?.. Лишь бы ты не знала.

— Твоя правда не может быть хуже моей. Я же— демон!

— Да какой ты демон? Ты глупая, маленькая, наивная девочка, которая ни черта не смыслит в жизни.

— Надеюсь, ты хоть испытываешь удовольствие, когда меня обесцениваешь?

— Хватит уже изображать из себя доморощенного психолога.

— Да рассказывай уже! — повысила она голос. — Мы оба знаем, что всё равно этим закончится.

Он вновь рассмеялся:

— Настаиваешь? Уверена, что хочешь знать?

— Уверена.

— Что ж? Сама напросилась.

Не спрашивая разрешения, Ди вытащил из кармана мятую пачку сигарет и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулся. Несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув едкий табачный дым, покосился на Николь и скривил губы в улыбке.

— Матушка уже успела рассказать тебе, что всю свою жизнь я был для всех занозой в заднице? Конечно, говорила. Но вот о чём она, наверняка, умолчала, так это о том, каким человеком был мой отец.

— Ну, почему же? Она упоминала, что он был красив и богат. И был для неё неотразим.