Книга Спящее пламя Ферверна, страница 135 – Марина Эльденберт

— Возвращаю тебе то, что должно быть твоим. Ты должна выступать, Ятта. Ты должна снова сиять.

* * *

Ятта

Я смутно представляла себе, какой будет эта встреча. И уж точно я не представляла себе, что она выйдет такой. Гранхарсен, который привел меня на ледовую арену, Гранхарсен, который считал, что ему все можно, который зажимал меня в прошлом в кабинете генерального менеджера, который сделал мне так больно, что во мнекончились все силы быть собой (если я когда-либо ею была), и тот, кто сейчас был напротив меня — это реально один и тот же человек? То есть иртхан?

И зачем… вот это вот все?

— Я никому ничего не должна, — сказала я, испытывая странное желание развернуться и сбежать. Но если я развернусь и сбегу, все снова пойдет по кругу, а я здесь не за этим.

Он рассмеялся.

— Разумеется, нет. А хочешь?

— Чего именно?

— Хочешь снова встать на коньки?

— Это мое прошлое.

— Я тоже твое прошлое, но все-таки ты здесь. Не все, что мы оставили в прошлом, может им стать без вспомогательных инструментов.

— Например?

— Например, попробовать снова и понять, что из этого может получиться.

— Ты про фигурное катание?

— Конечно. Герой-любовник из меня сейчас так себе.

Я хотела сказать, что это не так, но промолчала. Во-первых, потому что Вэйд не выглядел сломленным, и я была искренне этому рада. А во-вторых — потому что… потому что это выглядело бы так, как будто я предлагаю ему попробовать еще раз. Но я не хочу пробовать. Я же не хочу, правда?

Тогда почему он на меня так смотрит, а меня всю перетряхивает уже от одного этого взгляда? Почему внутри меня словно рождается пламя, которого у меня снова нет? Разве это правильно? Так реагировать на того, на кого ты не просто реагировать не должна, ты вообще не должна здесь быть, но… Но.

Я развернулась к наряду:

— Откуда ты его взял?

— Увидел в магазине одежды для фигурного катания и решил, что тебе он подойдет.

Наряд был словно соткан из сиреневого льда. Основой служило нежное платье с весьма откровенным разрезом на груди. Ткань — легкая, струящаяся, с перламутровым блеском, такая будет ловить свет прожекторов при каждом моем движении.

Я почему-то очень ярко представила свой первый выход на лед после долгого перерыва, и у меня потемнело перед глазами. Остались только погруженные в темноту заполненные трибуны — и я. В свете прожекторов, застывшая перед первым движением. Моргнув, я вернула себя в реальность и подошла к вешалке. Коснулась пальцами наряда.

Корсетная часть была украшена тонкой вышивкой, напоминающей изморозь на стекле: серебристые нити и крошечные стеклянные бусины образовывали узоры, словно морозец коснулся ткани своим холодным дыханием. Вдоль линии талии вшиты прозрачные стразы— не броские, но такие, что загорятся крошечными искрами при вращениях.

Юбка — однослойная, целующая мои пальцы своим прикосновением, была выполнена из ткани, создающей эффект мягкого сиреневого градиента. При прыжках она раскроется как цветок. Мое воображение нарисовало это слишком ярко. Настолько ярко, что я отпрянула и уронила перчатки. Они вообще были прозрачными, украшенными такими же мелкими кристаллами, будто рассыпанными случайно, и тончайшими «морозными» узорами. Они будто повторяли рисунок звездного неба.

Последнее, что я представила — это как я взлетаю надо льдом, а специальное освещение выхватывает меня, создавая вокруг моей фигуры слепок морозного свечения. Этого мне хватило, чтобы развернуться и броситься обратно к коридорам, на мгновение забывая о том, зачем я вообще пришла.