Книга Спящее пламя Ферверна, страница 111 – Марина Эльденберт

Я — что⁈ Я переводила взгляд с мамы на Ардена и обратно, пытаясь понять, они шутят, или как? Нет, серьезно! С чего мне вообще оборачиваться? Как?

— Правда⁈ — выдохнула я. — Серьезно⁈ У меня есть пламя⁈

Я ждала этого слишком долго. Так долго, что теперь впору танцевать на кровати, в смысле, по поводу, что я теперь настоящая иртханесса. Но…

— Не все так просто, — перебил Арден. — Когда мы привезли тебя сюда, твои показатели стремительно снижались. Сейчас мы возьмем анализы, и, Ятта, я очень попрошу тебя не расстраиваться, если пламени в крови у тебя не будет.

Я заморгала. Они сейчас издеваются, или как?

— Арден, дай нам, пожалуйста, пару минут, — попросила мама.

— Сначала анализы.

— Ты же видишь, что с ней все в порядке, связная речь и движения в норме. Пожалуйста. Пара минут погоды не сделают.

— Прости, Лаура, но это мне потом объяснять твоему мужу, если что-то пойдет не так, почему я все не предусмотрел. Кроме того, не все изменения видимы и осязаемы. Ятта мне дорога не меньше, чем вам, поэтому пару минут придется подождать тебе. А если уж говорить откровенно, то полчаса-час. Можешь остаться, можешь выйти. Как пожелаешь.

Арден, пожалуй, был единственным, кто мог так разговаривать с мамой, да и с отцом. С папой они были знакомы очень давно, меня он наблюдал с детства, знал всю мою историю, поэтому да, в каком-то смысле мое здоровье было для него чем-то личным. Хотя по его жесткому лицу, военной выправке и прическе — сколько я его помню, он носил короткий ершик волос, придававший его лицу, чертам еще больше резкости и на первыйвзгляд даже жесткости, Арден был врачом по призванию. Скольких он спас, сколько всего предусмотрел задолго до того, как что-то стало бы непоправимым, сколько жизней были сохранены благодаря ему — не перечесть. Он давно уже не просто врач Торнгера Ландерстерга, он иртхан-легенда.

Поэтому сейчас сначала вокруг меня сновали медсестры, которые брали анализы, потом — специалисты, настраивавшие аппаратуру, которая проверяла мою мозговую деятельность. Потом на меня надели специальный тонкий, как вторая кожа, костюм-датчик, который проверял рефлексы и мои движения в положении лежа, в положении сидя и во время ходьбы.

После чего Арден попросил меня сесть в кресло, а всех остальных, включая маму, выйти.

— Торн уже едет, — сказала она.

— Вот и чудесно. К его появлению мы как раз закончим.

— Я имею право знать, что происходит с моей дочерью.

— Твоя дочь имеет право на приватность, Лаура, чем она захочет с тобой поделиться, тем поделится сама. Все официальные данные по ее здоровью у тебя будут.

— Когда ты стал таким засранцем, Арден?

— Ты сказала «засранцем»?

Я бы задала тот же самый вопрос, но его задала мама. А впрочем, мне сейчас не особо хотелось что-то говорить, я все еще пребывала в шоке, частично — потому что не помнила ничего про оборот и про то, что у меня было пламя. Я всю жизнь хотела это почувствовать, ощутить, но самые главные воспоминания, первое пламя в моей жизни, просто стерлись из моего разума.

Кто самая большая победительница по жизни? Правильно, Ятта Хеллирия Ландерстерг!

* * *

— Давай начистоту, Ятта, — Арден опустился в кресло напротив меня. — Что последнее ты помнишь?

Я прищурилась:

— Вопрос с подвохом?

— Нет, но судя по анализам, часть твоего мозга… как бы это поточнее выразиться, она не выключена, она просто в данный момент не активна. С наибольшей вероятностью, это защита от того, что произошло, от травмы первого резкого оборота. Я не вижу серьезных повреждений, которые могут привести к необратимым последствиям, но мне нужно понимать, что ты помнишь. Чтобы сделать новые выводы.