Книга Необходимо и недостаточно, страница 99 – Швепса

И да, я всё ещё помнил эти солёные супчики по утрам с похмелья. Так почему же она?.. Нет. Нельзя даже думать о подобной чуши.

Я сжал её тело, прижимая ближе к себе, и возобновил шаги.

Тогда, в классе, я ведь сам начал всё это. Зажал Грейнджер у стола, не оставив выбора. Во мне не было ни капли датура, но я чуть не поцеловал её. Чёртову грязнокровку. Вот так просто.

Всего на секунду, но я захотел именно её. Гермиону, а не датур.

Может быть, Пэнс была права, когда говорила, что я страдаю от своего одиночества?

Потому что когда Грейнджер спросила о порошке, с недоумением глядя на мою идиотскую попытку поцеловать её, я ощутил, будто всё внутри меня завязалось в узел. Словно она в этот самый момент столкнула меня с обрыва, обрекая на вечный полёт в небытие.

Я испугался, что и она отвернётся. Что так же, как и все, посчитает меня спятившим чудовищеми оттолкнёт.

Но Грейнджер осталась. В обмен на датур, но осталась. Приняла правила идиотской игры, раздвигая передо мной ноги.

Во всём виновата сраная жалость. Гриффиндорка ведь на волоске от смерти, а меня дико будоражит тот факт, что её временным спасением стал именно я.

Я, ненавистный Пожиратель, а не кто-то из золотого трио.

* * *

Грейнджер спала несколько часов. Я уже успел сходить на обед и вернуться обратно в её комнату и теперь лежал рядом, просверливая потолок взглядом и утопая в своих мыслях.

Повернувшись на бок, я наблюдал, как девушка размеренно дышала, слегка улыбаясь в своём, видимо, приятном сне. Мне не хотелось её будить. Сердце отчего-то стучало как бешеное, но одновременно с этим в душе царило полное спокойствие.

Я протянул руку, аккуратно дотрагиваясь до её живота поверх школьной блузки, и тут же перевёл взгляд к её лицу, проверяя, не разбудил ли. Она продолжала улыбаться, еле слышно дыша. Следуя своему внезапному желанию, я провёл пальцами чуть ниже, доходя до её юбки, и нырнул под блузку, тут же ощущая тёплую кожу. Чуть осмелев, я прижал к ней всю ладонь и начал беспорядочно гладить, стараясь прикоснуться к каждому дюйму от низа груди и до лобка, отчего-то не смея задевать ни одну из самых чувствительных зон Грейнджер.

Мне просто хотелось её касаться. Чувствовать тепло.

Изначально, вернувшись из Большого зала и оставив на её столе немного еды, я думал спуститься в гостиную и занять свой привычный диван. Но затем решил остаться. Убедиться, что с ней всё хорошо и уменьшенные дозы продолжают работать. Посмотреть, какой будет её реакция, когда она проснётся и вновь увидит меня.

Беспокойство за Грейнджер отдавало лёгкой вязью во рту, было так странно ощущать давно позабытую эмоцию. Тем более к такой, как она. Но вместе с тем это чувство словно окрыляло, вынуждая растянуть губы в несколько растерянной полуулыбке, до того всё происходящее казалось странным.

Я понимал, что наши взаимоотношения — временное явление, но где-то глубоко внутри надеялся, что всё это не закончится в тот момент, как не останется датура в пакетике. Потому что мне дико нравилось приставать к ней, нравилось, как она злится от моего очередного упрёка, нравилось ощущать влагу между её ног и понимать, что я — причина её возбуждения.

Вынужденнаясвязь с золотой девочкой казалась настолько невозможной, но вместе с тем будоражащей, что меня буквально разрывало от переполняемых противоречивых мыслей. Одна часть меня желала вечно её задевать, изливать свою ненависть и держаться как можно дальше, а другая отчаянно нуждалась в её близости, в тех эмоциях, что я получал, находясь рядом с Грейнджер. Они словно вдыхали в меня жизнь, давали второй шанс, но вместе с тем утаскивали прямо на дно, прогибаясь под собственными принципами.