Книга Необходимо и недостаточно, страница 98 – Швепса

— Но как…

— С дороги, блять!

Я толкнул Пэнс плечом, впечатывая её в школьную парту, и двинулся между рядов к выходу, чувствуя, как с каждым шагом сознание окончательно возвращается в реальность и стоять на ногах, удерживая Грейнджер, становится всё легче. Ёбаная Паркинсон вмиг выдернула меня из эйфории своим мозгоебучим припадком.

Я не шутил, что убью её. Если она только посмеет растрындеть обо мне и Грейнджер, собственными руками придушу.

Игнорируя доносившиеся до меня рыдания подруги, я пнул дверь, выходя в коридор.

Меня передёргивало от одной мысли, что я действительно чуть ли не плакался ей, будучи под датуром. Что я говорил всё это дерьмо, что сидело на подкорках сознания. Не мог поверить, что сейчас Пэнс вывалила это на меня, будто ударяя наотмашь моими же терзаниями о собственной никчемной жизни.

Одиночество?! Да чёрта с два. Мне никто не нужен.

Младшекурсники в панике разбегались по сторонам коридора, освобождая мне проход. Я прижимал расслабленное тело Грейнджер к себе так, чтобы её лицо утыкалось мне в плечо. Пусть лучше все боятся моего озлобленного бешеного вида, чем успевают разглядеть, кого именно я несу.

Блять, сколько же проблем из-за этой заучки. Я вынужден делать для неё слишком много, чтобы прикрыть и свою задницу. Не дай Мерлин встретить кого-то из её дружков. Вынести ещё и их понос у меня просто не хватит терпения.

— Драко, расслабься и замри на секунду, — твердил Самюэль, полулёжа на кожаном диване и, как мне казалось, внутренне отсчитывая минуты до окончания сеанса. — Единственная твоя проблема — это твой же разум. Ты отвергаешь всё хорошее, что преподносит тебе жизнь. А плохое и мерзкое впитываешь словно губка.

Психолог же должен был излечивать меня, а не давить на больные точки?! Чёртово Министерство.

— Это не так, — упрямо твердил я сквозь стиснутые зубы.

— Ответь мне, когда ты в последний раз искренне улыбался? Веселился, смеялся?

— В школе. С друзьями, — ответил я после тяжёлого вздоха. Потому что если буду молчать, томеня арестуют и отправят прямиком в Азкабан.

— А сейчас?

— А сейчас все наши семьи мертвы, и нам как-то не до смеха, — процедил я, закатив глаза.

— Но остались ли в твоей жизни люди, с которыми тебе хорошо? С которыми ты бы мог испытывать положительные эмоции, улыбаться?

Я сжал кулаки, злясь на Самюэля за то, что он не уловил смысла слов «наши семьи мертвы». Что нам, блять, не до ёбаного смеха. На хрена он вообще нужен, если я просто хочу сдохнуть и не видеть пустого Мэнора, по которому ходил чёртов псих?!

Но с моих уст так и не сорвалось это ужасно пугающее «не осталось», от которого сжималось всё внутри. От ответа меня спас сигнал часов, который известил нас о конце сеанса.

Я продолжал идти по коридору Хогвартса с Грейнджер на руках и зачем-то вспоминал идиотские вопросы покойного недопсихолога, который впоследствии оказался ещё и наркоторговцем. Его голос внутри сознания словно успокаивал, восстанавливал равновесие, помогая прийти в относительную норму.

Когда я последний раз смеялся?

Кудри Грейнджер лезли в лицо, и я сдул их с губ, тут же застыв посреди коридора.

Я смеялся именно с ней.

Сегодня утром, когда она забавно бесилась и била меня подушкой. Потому что в кои-то веки я, сука, выспался и прекрасно себя чувствовал. Потому что был рад, что она не плюнула мне в лицо, обвиняя в посягательстве на свою честь. Потому что сказала грёбаное «спасибо», которое я не заслуживал.