Книга Необходимо и недостаточно, страница 194 – Швепса

Но тогда я не понимал, совершенно не осознавал, что нашёл любовь. Ведь в моей картине мира её не было. Была симпатия, была страсть, привычка, одержимость. Но не любовь. Я считал это бредом и просто наслаждался каждой минутой с Дафной. Мне было хорошо.

Как вообще шестнадцатилетний мальчишка может понять, что он однолюб? Как он может поверить в то, что именно с этой девушкой он захочет провести всю свою жизнь? Ведь любой здравый человек, наделённый хоть каплей реализма, лишь посмеялся бы и саркастично бросил что-то вроде «главное — верить».

Люди приходят и уходят. Чувства угасают. У моей мамы было столько романов, что я ещё лет в восемь сбился со счёта новых «пап». Число явно перевалило за то, до которого я вообще мог досчитать в те года.

Но Дафна оставалась рядом. Все эти года расшатывала мой эмоциональный диапазон до предела так, что я изо дня в день убеждался в том, что с ней просто не бывает скучно. Что к ней нельзя привыкнуть.

Что от неё не захочется уходить.

Война всё расставила по местам. Открыла мне глаза, вынуждая обнаружить в них бревно, что я не замечал до этого. И когда первая мысль с начала битвы за Хогвартс стала о том, чтобы отправить Даф в безопасное место, когда мне вообще было плевать на всё, включая свою жизнь, лишь бы уберечь Дафну, до меня всё-таки дошёл смысл слова любовь. И я был бы полным глупцом, если бы не пытался сохранить её всеми силами.

Это всё, что у меня осталось. Но этого достаточно, чтобы оттолкнуться с мёртвой точки, вынуждающей меня чахнуть, и начать строить что-то новое. Жизнь, в которой я буду счастлив.

С ней — непременно так и будет.

В голубых глазах плясали ласковые искорки, а светлые кудри аккуратно спадали на плечи. Она подошла ко мне, и я, подарив себе секунду форы, чтобы восхититься её красотой вблизи, притянул Даф к себе, обнимая за талию.

— Мерлин, ты выглядишь… потрясающе, — на выдохе зашептал я где-то около её уха.

Дафна легко рассмеялась, кладя ладонина мои плечи и чуть отстраняясь, чтобы подарить мне ещё одну улыбку.

— А ты кажешься немного грустным, — проговорила она, чуть склоняя голову к плечу и внимательно всматриваясь в мои радужки. Словно могла видеть насквозь всю мою душу, открытую для неё нараспашку. Вынуждала меня тонуть в голубых омутах.

— Уже нет, — я усмехнулся, оставляя на её щеке невесомый поцелуй и вдыхая такой родной чуть сладковатый запах её цветочного парфюма.

— Это хорошо, — протянула Дафна, игриво дёрнув бровью, когда её рука скользнула вниз под мой пиджак, комкая рубашку на спине и притягивая меня ещё ближе. — Канун Рождества — не время для грусти.

Её дыхание опалило щёку, пока Дафна сильнее вжималась в меня. Она чуть вильнула бёдрами, проходясь низом живота по моему паху. С уст слетел сиплый выдох, и мне пришлось сжать губы, чтобы сдержать непрошенный стон удовольствия, когда член призывно дёрнулся от её бесстыдных движений.

— Кажется, кто-то соскучился… — заключил я, не в силах унять улыбку на губах.

— Ну конечно, я соскучилась! — Дафна вздохнула, прекращая свою сладостную пытку. — Мы всю неделю провели за книгами и попытками скрыть состояние Гермионы. Я даже не почувствовала праздничного настроения, хотя так люблю Рождество, представляешь? — она немного грустно улыбнулась, принимаясь осматривать колонны в зале. — Украшала тут всё в перерывах между уроками, и… ничего. Только усталость. Как будто и не праздник вовсе.