Книга Необходимо и недостаточно, страница 191 – Швепса

И вот я здесь. Так непостижимо и невозможно, что верить в эти бредни кажется абсолютной глупостью. Но финиш прямо передо мной. Нужен лишь последний рывок.

А я застыл.

Мне бы выпрямить спину и на остатках сил добежать до конца, но ноги сковал страх. Ведь если это конец, то что поджидает дальше? Есть ли там хоть толика счастья? Заслуживаю ли я его?.. Или я так и застряну в кошмаре этого полугодия? Может, всё было зря…

И главное — смогу ли я простить себя?

Этот самый вопрос заставлял все органы заходиться спазмом. Заставлял вновь и вновь проходиться пальцами по краю пиджака и вглядываться в лица присутствующих на рождественском балу. На учеников, их родителей.

И ненависть неумолимо примешивалась к моему волнению. Я ничего не мог с собой поделать, ведь не заметить разницы в банальном количестве людей за столами было просто невозможно.

У стола Слизерина практически никого не было. И даже в общей какофонии грохочущего оркестра и долетающих радостных возгласов… здесь царила гнетущая тишина. Только Пэнс, будучи изрядно подшофе, хохотала от очередной шуточки Нотта, попутно опрокидывая в себя рюмку за рюмкой. Прямо с локтя. Демонстрировала свои невероятные умения всему Хогвартсу.

И наверняка все думали, что она просто спятила. Что забила на школьные правила и растеряла всё понимание о рамках приличия. Что это ещё один повод не приближаться к нам, считать нас прокажёнными и донельзя прогнившими личностями.

Вот только любой слизеринец с уверенностью бы ответил, в чём дело.

Отчаяние.

Такое жгучее и раскалённое до предела. Оно плескалось в её глазах, разливалось по венам, вынуждая руки Пэнс хаотично дёргаться, почти дрожать. Она вся была словно оголённым проводом, была готова взорваться прямо здесь. Или разрыдаться.

И никто бы не посмел осудить её. Пусть только попробуют, суки. Ведь я прекрасно помнил, как сильно Пэнс любила своих родителей. Какой тёплой и радушной была её семья. Как миссис Паркинсон прикрывала нас перед нашими матерями, когда мы всей компанией в очередной раз загуливались допоздна на летних каникулах. А после позволяла переночевать у них, словно невзначай нашёптывая эльфам не забыть подать нам с утра зелья от похмелья.

И пусть я злился на Пэнс из-за её идиотской ревности к Драко, пусть она чуть не отправила нас всех прямиком в Азкабан, накатав записку Поттеру, мне всё равно было невероятно жаль её. Нас всех, оставшихся без родительской любви.

Так не должно было быть. Мы не заслужили пережитых страданий. Не должны все поголовно думать о суициде. Дети, блять, не должны жить без родителей и молить Мерлина о скорейшей смерти!

И от этого хотелось рвать волосы на голове. Неистово закричать на весь зал от раздирающей боли. От обиды и несправедливости. И от тоски. Такой безумной и безграничной.Я продал бы душу дьяволу, чтобы ещё хоть раз обнять маму. Но как бы я ни старался искупить грехи прошлого, её это не вернёт. Не повернёт время вспять.

Я изнывал от желания показать всем присутствующим, насколько нам, сука, херово. Ткнуть носом в тот ужас, что вытворило Министерство.

Казнить больше сотни волшебников. Заебись, да?! Подарить миру столько сирот и столько поводов взрастить новые зёрна ненависти. А потом удивляются, откуда вокруг столько убийц. Действительно, нахуй, удивительное явление. Тупорылые ублюдки.