Книга Обнаженная для генерала, страница 81 – Татьяна Озерова

В нём лежал изящный кулон из бледного, почти прозрачного лунного камня, заключённый в ажурную серебряную оправу, напоминавшую морозные узоры на стекле.

— Это не ошейник, Неяра, — сказал король, протягивая его мне. — Это стабилизатор. Он не глушит твою силу. Он… поможет ей течь ровным, управляемым потоком. Чтобы эмоции не разрывали внутренние плотины.

Голос короля потерял прежнюю сталь, в нём зазвучали оттенки понимания, которого я не ожидала.

Я робко протянула руку, но прежде чем мои пальцы коснулись холодного серебра, сзади подошёл Рэналф. Он молча взял кулон из футляра.

— Не двигайся, — тихо произнёс он прямо у моего уха.

Я замерла, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Его пальцы коснулись моей шеи, отводя волосы в сторону.

Холодок металла и камня коснулся кожи чуть ниже ключицы, а затем его тёплые пальцы застегнули замочек.

Прикосновение было стремительным и деловитым, но в нём, в этом коротком моменте близости перед лицом короля и королевы, была бесконечная, оглушающая интимность.

Пока я пыталась осознать новое ощущение — лёгкую, едва уловимую вибрацию, которая словно обнимала моё буйное магическое нутро, делая его послушным, — заговорила Лея.

— Твой дар, милая, — её голос прозвучал мягко, — это не болезнь и не проклятие. Это инструмент. Требующий тонкой настройки, но лишь потому, что он такой мощный и редкий.

Лея улыбнулась, и в её синих, бездонных глазах я увидела понимание, тот тяжесть уникального дара, который она несёт всю жизнь.

— Я хочу позаниматься с тобой, — продолжила она. — Два горных дара вместе… Думаю, мы сможем открыть много нового.

— Её успехи в базовом контроле уже значительны, — сухо и резко вставил Рэналф, его рука всё ещё лежала на моей спине, заявляя о своих правах. — И её обучение — моя задача. Я буду учить жену сам.

Дамиан и Лея многозначительно переглянулись. В этом взгляде было столько лет совместной жизни, понимания и лёгкой,почтительной иронии по отношению к его несгибаемой воле. Король едва заметно усмехнулся.

Рэналф, казалось, не нуждался в дальнейших обсуждениях. Он взял мою руку и уверенным жестом положил её на свой локоть.

— Раз всё обсудили и знакомство состоялось, — его голос прозвучал окончательно и безапелляционно, — нам пора. Благодарю за амулет, — его голос потеплел. — Когда всё закончится, надо чаще видеться. Скучаю по вашим озорникам.

Дорога домой прошла в молчании, но на этот раз оно было задумчивым, наполненным смыслом сказанного во дворце. Слова о заговоре, амулет на шее, тёплое прощание Леи — всё это крутилось в голове, пытаясь уложиться в единую картину.

Рэналф, не выпуская моей руки, повёл меня не в изумрудную спальню, а в свою, примыкающую к гостиной, которую я разнесла своей вырвавшейся бесконтрольной силой в день нашей свадьбы.

Тогда я ничего не замечала. Сейчас же комната предстала передо мной во всей своей аскетичной, мужской простоте.

Тёмные дубовые панели, тяжёлые портьеры. И в центре — огромная, широкая кровать под тёмным балдахином.

Я непроизвольно задержала на ней взгляд. И почему-то в голову навязчиво лезла мысль, от которой становилось горько: наверное, на этой кровати бывало много женщин. Красивых, опытных, таких, о которых шептались воспитанницы в гимназии.

Рэналф отпустил мою руку, снял мундир и бросил его на стул. Его движения были плавными, но полными скрытой энергии. Он обернулся и поймал мой взгляд.