Книга Я вернулась, чтобы сжечь его дом, страница 40 – Наталья Бутырская

Кухарка удивленно всплеснула руками:

— Мэймэй!

— Неужели Мэймэй не поделилась, почему я ее прогнала? Она докладывала обо мне человеку не из поместья Ли.

— Это… Я не хотела… Он добрый господин, — моя бывшая служанка не выдержала и разревелась. — Он всего лишь хотел узнать, что моей госпоже нравится! Хотел порадовать ее! Поднести лучший подарок! Я не думала, что это может кому-то навредить…

— Он тебе платил? — спросила я.

— Нет. Только… — девушка засомневалась, — только подарил заколку для волос. Нефритовую. Сказал, что это не плата, а подарок.

— Любит же он всех одаривать, — пробормотала я.

Все напрочь забыли о кипящих котлах и лепке цзунцзы.

— Простите, госпожа и пятая юная госпожа! — поклонилась главная кухарка. — Мы не знали, что Мэймэй так провинилась. Она сказала, что в юную госпожу вселился злобный гуй. Будто он пробрался в поместье при помощи ласки, а потом перескочил в нашу Ялань. Будто юная госпожа совсем переменилась, позабыла о родителях, возненавидела Лили и Мэймэй, только и делает, что играет со своей лаской и пишет страшные заклятья. Мы ведь и сами видим, что юная госпожа немного другая. Не такая, как прежде. Ходит иначе, смотрит иначе, говорит иначе.

— Не желаю больше слышать подобные глупости! — оборвала ее мама. — Неужели вы думаете, что мать не распознает злобного духа в собственной дочери? Неужели я бы позволила гую разгуливать по моему дому? Ялань — это моя Ялань и никто иной.

Общее молчание нарушил грохот опрокинувшегося котла, к счастью, пустого. Служанки вздрогнули от неожиданности, Лили даже вскрикнула, но когда котел подняли, из-под него высунулась остренькая мордочка Ми-Ми.

— Пораприниматься за работу! — прикрикнула главная кухарка. — А ну-ка, живо по местам! Рис! Рис уже разварился! Сян, бросай свинину, масло давно разогрелось. Цуй, что там с грибами? Отмокли, поди, начинай чистить!

После окриков работа наконец закипела. Я не глядя сворачивала кулечки из бамбуковых листьев и передавала их маме. Успокоившиеся служанки понемногу забывали о недавних страхах и начинали говорить всё громче и громче, но для меня радость от приготовления цзунцзы уже была утрачена.

Когда последний цзунцзы был обвязан ниткой и уложен на поднос, я молча подхватила спящую на коленях ласку и вернулась в свою комнату. Даже не стала дожидаться первой пробы. Обычно мы укладывали лучшие цзунцзы над парящим котлом с водой так, чтобы к концу работы они уже приготовились, а потом дружно ели горячие кулечки, обжигая пальцы и рты. И эти цзунцзы были самыми вкусными.

Я переложила Ми-Ми в ее гнездышко и устало опустилась на кровать. Следовало отмыть до конца руки, обтереть лицо от пота, вымыть волосы перед завтрашним фестивалем, но обе служанки остались на кухне.

Неудачный день, и завтрашний будет не легче.

Тихонько отворилась дверь, и внутрь проскользнула малышка Ши Хэ.

— Юная госпожа? Я принесла поесть.

Она вытащила из передника три цзунцзы, еще исходящие паром, и протянула мне.

— Разве ты не боишься? — грустно спросила я. — Вдруг внутри меня на самом деле живет злобный дух?

— Тогда в юной госпожа живет самый добрый гуй на свете, — ответила Хэ. — Никто не помог нам, когда пропала Ши Лим, никто не стал ее искать. Папа перестал ходить за ежами, мама только плакала целыми днями, в доме не было ни единого зернышка ячменя, ни одной рисинки. А теперь я могу есть, пока живот не станет круглым, как луна в середине осени, на мне самое красивое платье за всю жизнь, и я больше не пахну рыбой. А еще скоро я отнесу родителям столько денег, сколько мы зарабатываем не каждый месяц.