Книга И оживут слова, страница 71 – Наталья Способина

– А с лодьей той что? – произнесла я, когда Злата наконец перестала называть имена погибших, бывших чьими-то родными и близкими.

Радим поднял на меня тяжелый взгляд.

– Ни к чему тебе это! – неожиданно резко ответил он.

Я не успела даже удивиться, как за спиной раздалось:

– Если это те же квары… – голос Альгидраса прозвучал сипло, будто простуженно.

– Я уже сказал: нет! – повысил голос Радимир, бросив сердитый взгляд за мое плечо.

Альгидрас откашлялся и снова просипел:

– Она могла бы кого-то узнать, Радим. Может…

– Не могла бы! – рявкнул Радимир.

Я растерянно обернулась к Альгидрасу, который, приподнявшись, поставил на стол небольшую фигурку совы и достал из лежащей у его ног сумки новую заготовку. На резкий ответРадима он никак не отреагировал, лишь чуть поморщился, словно от головной боли.

– Радимушка, – примирительно проговорила Злата, – ну, может, осторожно… Может, Олег все-таки прав и Всемилка узнает кого…

– А сама не хочешь посмотреть, что от них осталось? – жестко произнес Радимир.

Я растерянно моргнула, и вдруг кусочки головоломки встали на свои места. «Осталось»? То есть мне предлагали посмотреть не на живых людей? Меня резко замутило, едва я представила в красках, что оставили дружинники от врагов, покусившихся на жизнь их воеводы. Отступив на шаг, я отчаянно замотала головой. Что угодно, но только не это – я просто не выдержу. Я и фильмы-то кровавые смотреть никогда не могла, а тут…

– Злате смотреть незачем, она никого не узнает, – негромко проговорил Альгидрас, – а вот…

– Сколько раз повторить?! – по голосу Радима я поняла, что еще слово из того угла – и побратима он лишится прямо сейчас. – Не хуже меня знаешь, что не для Всемилки это. Хватит с нее.

– Радим, – прозвучало примирительно, – ты не о том сейчас печешься, пойми. Сам знаешь, что иногда нужно…

Я резко обернулась к говорившему. Да что этот мальчишка себе возомнил? Это мелкая месть за то, что я чем-то выбила его из колеи там, на берегу? Чего доброго, он сейчас уговорит Радима. А я… я не смогу. Я сорвусь, признаюсь! Да что угодно сделаю, только бы не сближаться с этим миром настолько.

– А ты ждешь не дождешься, чтобы я на это полюбовалась? Да? – я сама не заметила, что почти кричу. – Лично тебе от этого намного легче станет?

Я поняла, что впервые в жизни мне очень хочется ударить человека.

– Лично мне все равно, – глядя мне прямо в глаза, медленно произнес Альгидрас.

– Значит, не лезь куда не просят! – выкрикнула я.

В эту минуту я даже не вспомнила, что еще совсем недавно сходила с ума от беспокойства за этого мальчишку и что переживала за него ничуть не меньше, чем за Радима. Меня захлестнула жгучая злость. Я – не Всемила! И я не собираюсь платить за ее грехи. И если он настолько слеп, что не в состоянии заметить, что я не делаю ему гадостей, то я не собираюсь это терпеть. Я-то думала, это Всемила цепляла несчастного мальчика почем зря, а мальчик, оказывается, горазд ненавязчиво мстить, прикрываясь заботой о благе Радимира. Почему-то в те минуты я не думала, что предложение Альгидраса в какой-то мереразумно. Загадочное похищение сестры воеводы и покушение на самого воеводу вполне могли быть звеньями одной цепи. Он же не в курсе, что в первом случае это были не квары. И логичнее всего было бы устроить мне допрос с пристрастием о предполагаемом плене, а не оберегать мою тонкую душевную организацию. Кстати, очень странно, что Радим, вопреки здравому смыслу, этого не делает. Но в те минуты на кону стояли мои благополучие и здравый рассудок, и я не собиралась вникать в доводы Альгидраса.