Книга И оживут слова, страница 149 – Наталья Способина

На Всемилу это могло налететь в любую минуту. Так казалось поначалу. Это потом Злата заметила, что в плохие дни та мрачнела, становилась непоседливой, а потом это случалось. И было страшно и безысходно. Казалось Злате, что душу из нее вынимают, когда Всемила до хруста сжимала ее пальцы и кричала: «Нет! Пусти! Пусти!» – да звала Радима. И думалось Злате, что в те минуты Радимушка эти крики слышит, где бы он ни был.

А потом Радим вернулся, и Всемиле сразу стало лучше. У Златки самой точно крылья выросли. Ей казалось, что целый мир ими обнять можно и целый мир защитить.

Только через время заметила Злата, что Всемила нашла себе новую игрушку. Ей всегда был нужен кто-то, кого можно не любить. Ей всегда казалось, что кто-то хочет забрать у нее Радима. Как Злата ни старалась доказать иное – не выходило. На этот раз Всемила напустилась на Олега. Сколько разу Златы от бессилия опускались руки, когда видела она травлю, устроенную Всемилой молодому хванцу. И сердце заходилось от этого. Ну как его травить? Он же… как та былинка в поле. Все один да один, даже когда с Радимом или с ними за общим столом. Потому что думы его там, за морями, остались. Радимушка мало о походе рассказывал, потому что горько там было. А об Олеге и подавно. Сказал только, что забрали его из погибшей деревни, а весь род его там остался. И Златка плакала несколько ночей, думая о том, что неспроста хванец тонок, словно светиться скоро начнет: невкусен ему хлеб в чужом краю да немягка постель. Сколько раз Злата видела, как он уходит далеко в лес да нескоро возвращается. Чего только она ни делала, чтобы его развеселить да к жизни вернуть. И помалу начал улыбаться Олег. Сперва осторожно, точно непривычно ему было, а потом уж как солнышко. До тех пор, пока его не заметила Всемила.

Хотелось помочь, вмешаться, но Злата не могла ничего. Разве что в ответ на Всемилины расспросы попытаться доказать, что Олег славный, что печется о Радиме искренне. Да только все одно Всемиле было. Она видела в Олеге врага. Злата пробовала потолковать с Радимом, да только, когда дело до Всемилы доходило, Радим никого слушать не желал.

В тот день сердце Златы почуяло недоброе. Словно потянуло ее что-то выйти за Всемилой во двор. Только Радим за руку перехватил да обнял. Прислонилась Злата лбом к родному плечу и подумала, что миг ничего не решит. Еще чуть-чуть постоять… Так мало у них покоя выдавалось.

Потом ее окликнула Добронега, и Злате пришлось пойти к свекрови, поэтому она не видела, как Радим вышел из дома. Услышала только отчаянный крик Всемилы, и они с Добронегой, переглянувшись, бросились во двор.

Серый бесновался на цепи. Рядом с ним столбом клубилась пыль. Оглушенная лаем Злата заметила Олега, неловко поднимавшегося с земли. В ее ушах зазвенело от предчувствия беды, но, несмотря на этот звон и лай Серого, Злата услышала звуки, которых боялась больше всего. В сеновале Радим нараспев повторял имя Всемилы, перекрывая судорожные хрипы.

Добронега прижала ладонь ко лбу и устало оперлась на перила лестницы.

– Я помогу! – крикнула Злата и бросилась к сеновалу.

Олег обернулся на ее голос, и Злата сбилась с шага. По его подбородку текла кровь, а сам он выглядел так, будтовот-вот на погребальный костер пойдет. Он схватил Злату за запястье и быстро заговорил по-хвански. С ним такое бывало. Как сильно волновался, забывал словенскую речь.

– После. После все, – отмахнулась Злата и бросилась в сеновал.

Все остальное после. Сейчас главное – помочь Радимушке.

В раскрытых воротах показался Радим, с трудом удерживавший бьющуюся Всемилу.