Книга И возродятся боги, страница 299 – Наталья Способина

У горизонта в небо ударил столб огня, а потом еще один.

– Море горит, – озвучила я очевидное.

– И море, и, кажется, весь мир, – в никуда произнес Альгидрас, даже не посмотрев в ту сторону.

Я вновь оглядела берег, видимый нечетко из-за сумрачной непогоды. На том месте, где стояла Дева, осталась наполненная мутной водой яма, от которой точно нити паутины расходились ручьи.

– Ее больше нет, – проследив за моим взглядом, пояснил Альгидрас.

«А кого еще нет?» – хотела спросить я, но испугалась ответа. Взгляд сам собой отыскал место, где я подобрала меч. Тела савойца не было. То ли оно упало в зиявший рядом разлом, то ли лежало метрах в двадцати от нас, куда оставшиеся в живых воины сносили тела погибших. Выживших было всего девять.

– Где старейшина?

– Убит. Он убил Гаттара, и…

Я вспомнила воина, который бился с Гаттаром и которому Миролюб снес голову.

– Это Миролюб его?..

– Не знаю, я не видел, – пожал плечами Альгидрас. – Но, скорее всего, да. Старейшина убил его побратима.

Я оглянулась на Грита.

Два незнакомых воина не из числа савойцев как раз подняли его тело. Грита двинулась вслед за ними, маленькая и неприкаянная. Альгидрас, заметив это, догнал ее и взял за плечи. Я не знаю, что он ей говорил, склонившись и заглядывая в лицо, видела лишь, как сильно он горбится и как заламываются его брови.

Димка подошел ко мне и молча меня обнял.

– Пойдем поищем дядю Алвара, – попросил он, и мое сердце екнуло.

Я не знала, что будет, если мы его вдруг не найдем.

Альгидрас поднял Гриту на руки, и она доверчиво обхватила его за шею. Кажется, он сумел найти к ней подход. Наверное, потому, что был единственным мужчиной, кроме Грита, приходившим в дом Граны и порой игравшим с детьми.

Хванец осторожно переступил через залитую водой трещину и пошатнулся. Я только теперь заметила, что штанина на его левой ноге потемнела от крови, а правое предплечье было наспех перетянуто куском рубахи. Доспеха на нем уже тоже не было.

Я подумала было спросить, почему прекратилась битва и почему люди старейшины помогают оставшимся в живых савойцам складывать тела погибших рядом, но вдруг поняла, что это неважно. Важно то, что боя больше нет и мир, кажется, выдержал.

Мы с Димой пошли за ними, и я, перешагивая через трещины, повторяла про себя: «Выживи! Только выживи!», обращая этот призыв разом ко всем, кто был сегодня на нашей стороне.

– Дядя Алвар! – вдруг воскликнул Димка и указал в противоположный конец пляжа, где под скалой в стороне от всех сидели Алвар с Миролюбом.

Дима высвободил руку и побежал туда, перепрыгивая через лужи. Грита осталась с Альгидрасом.

– Почему люди старейшины прекратили бой? – спросила я у хванца, поравнявшись с ним.

– Они помнят, на что способен Алвар, а еще он объяснил им, что будет, если кто-то из нас пострадает. К тому же старейшины больше нет, а это означает новую власть, новые решения. Его поддерживали не все.

Альгидрас говорил монотонно, вглядываясь в Димку и Алвара.

– А они не будут мстить за старейшину? – взволнованно спросила я.

Хванец вздохнули перехватил Гриту поудобнее.

– По закону Миролюба должны были бы судить, но он мстил за побратима. Да и это… – Альгидрас кивнул в сторону моря, которое по-прежнему горело.

Мне тут же вспомнилось Гориславово «Кто ж поспорит с отрядом, где каждый при мече?».