Книга Некромант и я. Основы магического шпионажа, страница 82 – Надежда Мамаева, Викки Латта

Выйдя под уже вечереющее небо, Вирс предложил:

– Может быть, все же ты отправишься домой?

– Я же сказала, что во всем предпочитаю убедиться лично. Хотя надежда, что мы нашли преступника, кажется, стремится не просто к нулю, а к отрицательному значению.

– Все же стоит взглянуть на нашего пострадавшего, – произнес некромант. – Есть шанс, что его пытаются убрать те, кому он сливал информацию.

– Навряд ли, – возразила я, пояснила, рассказав о своих подсчетах, и в свою очередь спросила: – Может, его пытались сделать козлом отпущения? Как меня сегодня.

– А вот тут уже у меня большие сомнения, – произнес Вирс.

– Это еще почему? Нет человека – нет проблемы, – нахмурившись, отозвалась я расхожей поговоркой.

– Видишь ли, нашего артефактора не стало бы слишком очевидно. А вот в твоем случае гораздо легче повесить всю вину на одну девушку, которая пропала бесследно. Именно поэтому, охотясь на тебя, использовали теневое чернокнижное заклинание. Оно затягивает и тело, и душу, вытягивает из мага всю энергию и после этого начинает того переваривать. Ты исчезла бы без следа, и никакое поисковое заклинание тебя бы не нашло. Так обычно и поступают преступники.

Из сказанного я поняла одно: кажется, меня могут попытаться еще раз убрать, и не единожды. Выходит, то ли Фоуз – жертва, то ли все случившееся с ним – просто стечение обстоятельств. Случай, который мы приняли за чей-то продуманный ход. Но в целильню мы все-таки наведались.

Лечебница Святой Лины оказалась массивным зданием из серого камня, с высокими арочными и тяжелыми дубовыми дверями. Над входом висела икона святой с лампадой в руках, как символ души мага, жизни, который, светядругим, сжигая свой дар, сгорает сам.

Мы вошли внутрь, и сразу на нас обрушились запахи – травяных настоек, свечей, чего-то кислого и исключительно лечебного, а еще боли. В холле сидели несколько человек, видимо, в ожидании приема. Кто-то, судя по ладоням, прижатым к животу, маялся желудком, у кого-то рука была обмотана окровавленной тряпицей, одного паренька и вовсе перекосило то ли от паралича, то ли от проклятия.

– Мне нужен номер палаты, в которой размещен Гаррет Фоуз, – потребовал Вирсент у сестры-послушницы за стойкой.

Та подняла на нас усталые глаза.

– Вы родственники?

– Коллеги, – соврала я. – Из мастерской.

Сестра вздохнула и открыла толстую книгу.

– Палата тринадцать, второй этаж. Но он без сознания, посещения не…

Но мы уже мчались по лестнице. Вслед нам донесся негодующий, но какой-то без энтузиазма окрик. Так обычно возмущаются те, кто и не собирается никого догонять, а лишь выполняет ритуал недопущения нарушений, сам не особо веря в эффективность последнего.

Палата тринадцать оказалась маленькой, всего на два места, одно из которых пустовало. А на втором лежал Фоуз. Бледное, точно восковое лицо, серые губы, закрытые глаза, едва уловимое дыхание и куча амулетов, которыми маг был обложен, как иной зверь в лесу – сворой гончих.

– Ого… – пробормотала я, подходя ближе.

Вирсент склонился над Фоузом, провел рукой в дюйме от его лица.

– Никакой симуляции. Удар был сильный. Он до сих пор без сознания.

Я замерла. В чем в чем, а в том, что Вирс отлично разбирается в пограничных состояниях, я не сомневалась. Кому, как не магам жизни и смерти, знать все о том рубеже, что отделяет первую от второй?