Книга Некромант и я. Основы магического шпионажа, страница 80 – Надежда Мамаева, Викки Латта

Дом четырнадцать оказался совершенно не похож на жилье типичного преступника. Где трущобы? Зловещие мрачные тени? Ну хотя бы вороны, что каркали бы на высохших дубах, предрекая беду. Нет. Не имелось ни облетевших дубов, ни вещих птиц на них. Лишь каштаны радовали зеленью и чирикавшими в ней птахами.

Да и сам дом оказался аккуратным, четырехэтажным, с белоснежными ставнями и цветущей геранью на подоконниках.

– Как-то не похоже на логово предателя, – пробормотала я.

– Думаешь, должна быть вывеска «здесь живет преступник, приторговывающий видами из гостиной»? – усмехнулся Вирсент.

Я на это выразительно и токсично (о такте и речи быть не могло!) промолчала.

Вирсент же толкнул дверь парадного подъезда, и мы начали подниматься по лестнице. Номеров квартир здесь не было. Зато имелись таблички с именами жильцов. И на одной из них было выгравировано «Фоузы».

Напарник уверенно вдавил кнопку звонка.

Через мгновение дверь открыла молодая миловидная женщина в простом, но опрятном платье, с тугой темной косой, а главное – заплаканными, словно всю ночь проревела без остановки, глазами.

– Да? – она вопросительно посмотрела на нас.

– Мы ищем господина Фоуза, – вежливо, но без тени улыбки произнес Вирс.

Женщина побледнела еще больше, хотя и так была словно полотно. Судорожно сглотнула, покачнулась и упала бы, не схватись в последний миг за дверной косяк.

– Моего мужа вчера вечеромсбил экипаж. Он сейчас в лечебнице Святой Лины.

Я почувствовала, как в груди нехорошо екнуло.

– Он… жив?

– Да, но без сознания, – голос ее дрогнул. – Целители говорят, что если очнется до завтра – есть шанс не только полностью восстановиться, но и не потерять магию. А вы же знаете… без дара ему не быть артефактором. Для Гаррета это все равно что смерть… – она не договорила, лишь резко вытерла ладонью щеку, по которой покатилась непрошеная слеза.

Вирсент нахмурился.

– Как это произошло?

– Я не знаю. – Она нервно обернулась, будто боялась, что кто-то подслушивает. – Гаррет после нашей свадьбы много работал, хотел накопить на медовый месяц. И у него это получилось… Он хотел взять отпуск на месяц…

Госпожа Фоуз что-то тараторила и тараторила, про свадьбу, которую сыграли полгода назад, про совместные планы, мечты. А я чувствовала, как с этим потоком слов из женского сердца выходит боль. Те переживания, что сейчас, в этот момент, разъедали ее душу, выжигали сознание кислотой. Она говорила, говорила и говорила.

Я слушала вполуха, пытаясь переварить информацию. Значит, Фоуз в лечебнице. Тогда выходит, что он никак не мог расставить сегодня ловушку, в которую я угодила. Или это все обман, хитрый ход, чтобы иметь алиби? А может, самого артефактора заказчики решили убрать? Может, он стал им не нужен и они решили: концы в воду, информатора – в расход, под колеса? Или Фоуз, как и я, жертва? Мы с Вирсентом переглянулись.

Хозяйка же квартиры наконец выдохлась и замолчала, сжав кулаки.

– Можем мы… зайти? – осторожно спросила я.

Женщина заколебалась, но потом кивнула и отступила в сторону.

Внутри дом был таким же чистым, как снаружи: выскобленные полы, аккуратная мебель, запах хлеба и сушеных трав. На стене висел портрет молодого мужчины с острым подбородком и умными глазами – Фоуза. Художник польстил магу, но не сильно.

– Он работал над чем-то важным? – спросил Вирсент, осматривая комнату.