Книга Некромант и я. Основы магического шпионажа, страница 55 – Надежда Мамаева, Викки Латта

В воздухе витал легкий аромат ладана. Он обволакивал, успокаивал, пропитал одежду и волосы, принося кому-то благоговение, кому-то успокоение, а кого-то явно раздражая. Сидевший рядом со мной Вирсент старательно сдерживал чихание и лишь чуть-чуть подкашливал в кулак. Я не без любопытства наблюдала за ним. В очередной раз кхекнув, брюнет отодвинул полу пиджака и достал из внутреннего нагрудного кармана молитвенник.

«Вот это он подготовился», – промелькнула мысль, и некромант распахнул книжицу. Та оказалась фальшивкой.

Хотя стороннему наблюдателю разница была бы незаметна. Страницы как страницы, строки как строки, только не с псалмами, а с заклятиями.

Я испугалась было, что последнее напарничек решил почитать в храме, но нет. Темный лишь потер пальцем один из столбцов, и буквы как живые зашевелились, собираясь у подушечки рядом с ногтем, точно капля. А потом некромант словно бы невзначай поднес руку к носу и потер его кончик. Тут же строки заклинания, собранные вместе, впитались в кожу.

Секунда. Вторая и… Нос, начавший было краснеть, вновь приобрел легкую, я бы даже сказала, аристократическую бледность.

Я впервые видела то, как работает чернокнижное непроизносимое заклятие. Раньше о таких я только читала упоминания. Мол, темному магу не всегда обязательно произносить слова силы. Порой достаточно их зачерпнуть. До этого мига не совсем представляла, как это можно сделать. Думала, фигура речи, иносказание… И вот увидела воочию и изумленно выдохнула.

– Помолчи, пожалуйста, – с досадой процедил некромант.

– Я ни слова не сказала! – произнесла, возмущенно фыркнув.

– Ты слишком громко думаешь. Это раздражает.

Я хотела было ему на это возразить что-то колкое, но, пока придумывала ответ, слово взяли они – хористы. Я сочла это за отличный предлог, чтобы гордо промолчать, ибо так и не придумала достойного ответа.

Меж тем голоса, восхвалявшие силу семерки всеотцов и всематерей, сотворивших этот мир и светлую магию в нем, поднялись к куполу храма. Тенора, баритоны, контральто, сопрано… Чистые, как ключевая вода, звенящие, как мои натянутые нервы. Свет из атриума падал на мраморный пол, раскрашивая его, точно сама осень, в багряные, изумрудные и золотые пятна.

Под эти песнопения к алтарю, установленному в центре, вышел жрецв белой ризе. Она переливалась от обилия золота, как драгоценная броня, а голос верховного духовника гремел под сводами:

– Братья и сестры! Мы собрались здесь, дабы вознести молитвы Творцу, чья светлая длань…

Я перестала слушать, пробормотав себе под нос:

– Тьма. Хаос. Пустота…

– Ты о чем? – насторожился Вирсент.

– Так, мечтаю и строю планы на будущее, – мстительно ответила я, не став уточнять, что вообще-то перевела последние строчки песнопения хора, которые тот исполнял на древнерумийском.

Помнится, дедушка как-то, когда я была еще ребенком, ходил со мной на мессы. А поскольку Ирпур знал не только современные, но и мертвые языки, то с легкостью переводил многие псалмы, которые большинству звучали сущей абракадаброй, но очень возвышенной. Так что сейчас, когда я услышала строки, память услужливо подкинула их толкование.

Вирсент при этих словах глянул на меня как-то подозрительно. То ли он тоже немного знал древнерумийский, то ли просто успел узнать меня и начал что-то подозревать. Я ставила на второе. Но виду не подавала, обратившись вся во слух и лицом к жрецу. Благочестивая горожанка, да и только, не замешанная ни в каких шпионских играх. И точка.