Книга Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!, страница 195 – Оксана Чекменёва

— Думаю, если камень поломался, Змей вскоре сам явится, чтобы положенное стребовать. Тогда ему девочек и отдадим.

— А если не явится?

— Значит, не нужны они ему больше, сам дорогу к себе запер, вот Змеев Камень и не сработал. Или просто сам Змей сдох, наконец.

— Мудро говоришь, — покивал князь. — Согласен с тобой. Как думаешь, когда явится?

— Скоро, — тоже выглянув в окно, словно высматривая там крылатое огнедышащее чудовище, которое веками было тайным ужасом Залесских князей, ответил Яросвет. — Думаю, в течение недели, может, двух, не больше.

— Ждём месяц, — принял решение князь.

— А если не прилетит Змей, с девочками что делать будем?

— Не прилетит, тогда и решим. А пока — всё остаётся по-прежнему.

Месяц спустя

Князь смотрел на стоящих в рядок перед ним своих дочерей.

Тех, что специально зачал, матерей их соблазняя и подкупая. Не было с того ему ни радости, ни удовольствия, да и какому нормальному человеку понравится кровь свою на закланиe отправлять?

Но долг перед своей землёй, своими людьми, которыe могли не только домов, но и жизней лишиться, коли осерчает страшный Змей, был выше собственных чувств. Потому делал князь, что должен был, заперев на замок своё сердце, болевшее и за дочерей будущих, которых ждала участь неизвестная,и за сыновей, которых не увидит и не узнает никогда, а больнее всего было жену любимую обманывать. Измена — она и ради всеобщего спасения изменой остаётся.

Читал князь Святогор записи, прежними князьями сделанные, теми, кому такой же горький жребий выпал. Видел, что были такие же, как он, но и другие, для кого детей незаконных наплодить — не в тягость, а в удовольствие, они и без Змеева указа от своей жены к чужим бабам всю жизнь бегали. Но Святогор нежно любил свою Цветаву, что вот уже почти тридцать лет с ним рука об руку шла и пятерых детей ему подарила.

Ей и признался вчера во всём. Показал летописи старые, в изменах повинился, покаялся. Долго плакала его Цветавушка, а потом простила мужа. Поняла, что не было в том его вины. А потом совет добрый дала, который и Яросвет одобрил.

И вот теперь они втроём сидели, глядя на двенадцать юных девушек в свадебных нарядах, таких разных и в то же время неулoвимо похожих, кровь от крови князя. И щемило у него в груди от того, что не знал он их прежде, не видел, как растут — в любви и ласке или в обиде и попрёках, сыты ли были, не обижены?

Но теперь всё изменится. Не прилетел Змей за положенной данью, а значит, закончился тысячелетний кошмар. Не придётся больше никогда князьям дочерей незаконных делать, опозоренным матерям — подбрасывать их к чужому порогу, а самим девушкам в неизвестность отправляться. Но с теми, кто уже есть, нужно поступить по совести.

— Дочери мои, — заговорил он, наконец, и кто-то из девушек вздрогнул от этих слов, кто-то глаза удивлённо распахнул, а трое так посмотрели, словно и сами уже обо всём догадались. — У вас есть выбор — вернуться домой, к своим семьям, или остаться здесь. Кто домой вернётся — приданое получит. Кто здесь останется — при княжьем тереме работать будет. А выйдя замуж, тоже получит приданное. Решайте.

Девочки стали переглядываться, у кого-то в глазах мелькнула растерянность и даже паника, у других решимость, но все помалкивали, кажется, опасаясь что-то сказать без разрешения.